"Елена Грушко. Голубой кедр (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

Но... может быть, он просто завидовал Игорю? Не сам напал на золотую
жилу, не сам поведает о чуде, к другому придет слава первооткрывателя -
опять к другому! А ведь всегда мечтал написыть что-то такое, что могло бы
всколыхнуть души людей. Он почему-то вспомнил о старых книгах в сырых
подвалах библиотеки. Они сокрыты от людей, как этот кедр... Лебедев
путался в мыслях. Об этом должны узнать люди, да! Рассказ мог бы заставить
задуматься многих. Кедр вдруг представился Лебедеву неким средоточием всей
приамурской земли. Сколько поколений русских удобрили ее потом и полили
кровью! А иные из их потомков все еще считают себя здесь временными
жителями. Нет, Лебедев не судил их строго. Эта земля, на которую когда-то
пришли их предки, для многих оставалась лишь местом заработка, быстрой
карьеры, недолгого пристанища или вообще чуть ли не выселками. Из чего же
должна складываться любовь к земле, ощущение ее родиной? Из смиренного
сознания, что именно здесь появился на свет? Да, но не только. Из тех бед
и радостей, которые познал в этих краях? Да, но не только! Надо
чувствовать в этой земле свои корни. А многих влекло отсюда на Рязанщину
или Орловщину, в Поволжье, на Урал ли, где когда-то коренилась их родова.
О ней жила память души, то, что громко можно назвать исторической памятью.
Но сколь мало, трагически мало знали земляки Лебедева о тех, кто первыми
пришел в Приамурье, строил здесь первые села, защищал эту землю уже как
свою! Непредсказуемая, как погода, конъюнктура общественных веяний
прихотливо вычеркивала со страниц книг всякое упоминание об Албазине,
южных границах, ссорах с великим сопредельным народом, тоже предъявлявшим
права на эту землю. А тем, кто искони жил здесь и как раз был истинным
хозяином тайги и Амура, отводилась роль всего лишь благодарственная за
возрождение. Да, животворная кровь влилась в жилы старых племен. Однако
возвращение физического здоровья порою влекло за собой утрату здоровья
нравственного. Менялся уклад жизни - менялось и его отражение - искусство.
Новые прививки не всегда шли впрок могучему старому древу. Некоторые ветви
его отмирали, да и молодая поросль порою принимала странные, даже
уродливые формы. Листья и ветви могучего древа становились модным
украшением и яркой рекламой, а древняя сила его, прилежно изучаемая только
специалистами, по-прежнему оставалась скучной тайной для множества людей.
Открыть им связь с этой древней землей, внушить преклонение перед
ней! Да, о ее тайнах, о ее глубокой мудрости нельзя молчать. Нельзя
прикрываться рассуждениями о неприкосновенности источников, иначе зарастут
они травой, исчезнут. Найти бы Слово, то самое, которым победить можно,
как говорил домовой. Найти слово - чистое, могучее, не запятнанное жаждой
наживы или почестей! Оно должно быть свободно от всего этого, должно
возникнуть из желания сказать правду о духовной жизни народа, возвеличить
ее красоту, а не из стремления поймать прихотливую удачу там, где ее еще
никто не ловил, как об этом мечтает Игорь.
Два человека лежали на поляне, чуть живые от усталости, и перед
каждым стояла своя дума. Дума одного шумела, словно прибой аплодисментов.
Дума другого звалась прозрением и говорила, что когда творец начинает
заботиться не о том, как отзовется в душе и сердце его творение, а о том,
чтобы кого-то обойти, обогнать, опередить любой ценой, он становится похож
на карьериста-анонимщика, на убийцу, который подкарауливает за углом
человека, мешающего достичь желанной цели... И еще Лебедев подумал, что
когда искусство всеядно и неразборчиво в средствах, оно напоминает