"Елена Грушко. Ночь (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

ударяясь о ветки тополя, дождь за приоткрытым окошком. Ушла. Улетела!

Ерасимов в два прыжка достиг окна, рванул створки, пал на
подоконник животом: не на асфальте ли, не дай бог, лежит она, раскинув
сломанные крылья? Но тут же сообразил, что вверх надо смотреть, на звезды!
Там она, реет в вышине! Однако ничего не увидел: небо было мутным,
серо-черным, дождевым. Ушла Муза, как луна за тучи!
Стало больно, душно, захотелось на свежий воздух. Окна показалось мало,
да и тяжко было рядом с этим окном, в этой комнате... Побежал по лестнице.
Но и во дворе не вздохнулось легче. Он обогнул дом, прислонился к стене,
поднял лицо к дождю.
Город казался неживым, дождь еще всхлипывал, будто раненый воробей или
обиженная женщина. Тополиные сережки чвякали раздавленными червяками.
Ерасимов закрыл глаза. Сердце кто-то сдавил, потом отпустил нехотя. И
еще раз. Можно ли так бегать по лестнице - наверняка весь подъезд перебудил
своим топотом, - а главное, можно ли так волноваться?! Ну что произошло? Ну
кого он потерял? Женщину... Да разве это женщина! Музу... Да какой же толк с
такой музы! Попусту растревожила - и все.
Деревья зашумели, словно их крылом коснулся ветер. Чья-то тоска летела
над городом.
Ерасимов медленно брел вверх по лестнице. А вот назло ей сесть сейчас
за стол и написать... Про все, что случилось, и написать. Кому расскажешь -
ни за что не поверит, а бумага все стерпит. Еще и скажут: каков полет
творческого воображения! Есть такой жанр - фантастика. Вроде как сказки для
взрослых.
Ерасимов пошел быстрее. Как близко все еще в памяти, как живо!
Предостерегающий вскрик Щекиладко: "Она босая и крылатая!", метание Музы в
полутьме подъезда, их разговор и ее соленые губы, его измазанные в чернилах
пальцы... Только сцену ванной он постарался забыть. Ведь можно придумать
другой конец к этой истории - счастливый конец! Например, он снова встретил
ее, и она сама подала ему свое перо... или какое-нибудь там сгило...
Нетерпение переполняло его. Скорее! Свет. Бумага. Ручка - добрая старая
шариковая, конечно. Вот о"о, слово! Ну!..
И едва коснулся бумаги, как распахнулись тучи, хлестнуло по глазам
лунным светом...

И, на миг ослепнув, увидел себя Ерасимов уже в диковинном саду,
меж роз и струй, возле терассы с колоннами. На мраморной скамье возлежала
изящная, миниатюрная черноволосая женщина, одетая во что-то белое,
ниспадающее затейливыми складками. Она была не первой юности, но облик ее
был воистину чарующ. Она тоскливо смотрела на Ерасимова, будто на пустое
место, задумчиво водя пальцем в воздухе. Черные брови сошлись на точеном
лбу, словно в мучительном раздумье. Выхватила розу из белого мраморного
вазона, нервно переломила стебель, отбросила... И вдруг словно бы легкий
ветерок пронесся по саду, вдали зазвучала чуть слышная музыка.
Незнакомка встрепенулась. Ерасимов закинул голову. Что это! Что это!..
Медленно поводя легкими крылами, с неба спускалась... Муза! Ерасимов
бросился было к ней, да запнулся от боли в босой ноге - наступил на острый
камушек садовой дорожки. Но... почему он босоног? И что это за тряпки жалкие
с него свешиваются?!