"В.Ф.Грушко. Судьба разведчика " - читать интересную книгу автора

вспоминается как кошмарный сон.
В ответ на действия немцев вскоре возникло и стало шириться движение
сопротивления. Коммунисты и комсомольцы уходили в партизанские отряды или
пробивались к своим за линию фронта. В самом городе работало подполье.
Для меня война прежде всего ассоциируется с этими двумя годами
фашистской оккупации Таганрога. Больше всего помню постоянное чувство
голода. Каждый житель получал на день 50-граммовую пайку хлеба. Весь рацион
выдавался раз в месяц, и мы с бабушкой выстаивали целый день в длиннющей
очереди. Пайка была фактически даже меньше, чем в блокадном Ленинграде, так
что выживать людям удавалось за счет плодородной земли на своих грядках и
возможности изредка выменивать какие-то продукты на вещи в окрестных
деревнях. В целом же снабжение города полностью пришло в упадок. Немцам было
совершенно безразлично, выживут или умрут местные жители.
У нас во дворе тоже был клочок земли, на котором росли картошка,
свекла, редиска, и это было большим подспорьем в нашем рационе. Бабушка и
мать за войну обменяли весь скромный домашний скарб на кукурузу и пшеницу.
И, тем не менее, голод был всегда с нами.
Когда я говорю об этих годах с иностранцами, особенно с норвежцами,
создается впечатление, что мы пережили не одну и ту же войну. Мне хорошо
известно о мужестве норвежского движения сопротивления и о страданиях
гражданского населения Норвегии в период германской оккупации. Но когда я
слышу, что магазины и государственные учреждения работали в войну чуть ли не
"как всегда", что люди реже, чем обычно, но ходили в рестораны...
Непостижимо! Я помню совсем другую войну, а ведь большинство моих
соотечественников пережили и худшее.
Однако у меня осталось не только ощущение вечного голода. Как сейчас,
вижу повсюду на деревянных щитах приказы немецких окку-


14

пантов, напоминавшие, что "...подлежат расстрелу те, кто..." Мною,
одиннадцатилетним мальчишкой, приказы воспринимались как нечто
кроваво-жуткое.
Конечно, дети не в состоянии все понять в войнах, которые ведут
взрослые. К тому же воспоминания, которые я вынес из тех лет, носят больше
эпизодический характер: что-то я видел сам, что-то слышал, кое-что понял
позднее. Но именно впечатления военных лет наложили особый отпечаток на всю
мою последующую жизнь, оказали определяющее влияние на мировоззрение. Для
того чтобы понять мои жизненные цели и принципы, деятельность в качестве
дипломата и разведчика, обязательно следует принять во внимание переживания
подростка из оккупированного Таганрога.
Взять, например, военнопленных. Колонны измученных советских солдат
немцы гонят через наш город. Истощенные мирные жители с состраданием смотрят
на своих защитников, попавших в беду, стараются поддержать взглядом или
незаметно сунуть последний кусок хлеба. Ненависть наполняет их сердца при
виде холеных немецких офицеров, которые ведут себя как победители,
издеваются над пленными. Тяжело видеть в неволе мужчин, молодых и постарше,
которые еще недавно сражались на фронте. Раненые и контуженые, истощенные и
униженные, хмуро бредут они под дулами немецких автоматов по улицам города.