"Владимир Губарев. XX век: исповеди (Судбба науки и ученых в России) " - читать интересную книгу автора

котором строится их жизнь.
Воспоминаниями о Ю.Б. Харитоне охотно делятся все, кто хоть однажды
сталкивался с ним, а тем более, кто с ним работал. Я выбирал те фрагменты,
которые дополняли уже сложившийся образ ученого и которые были для меня
внове. Надеюсь, для читателя тоже...
Первое слово Льву Дмитриевичу Рябеву, который работал в Арзамасе-16,
потом в ЦК КПСС, Совете Министров, в Министерстве среднего машиностроения, в
Минатоме. Он был у Харитона в подчинении, потом стал его "начальством" (хотя
какое у ученого может быть начальство!), но всегда был соратником. Лев
Дмитриевич не любит рассказывать о себе, о своей работе, не очень жалует
журналистов - работа у него всегда была сверхсекретной, но для Ю.Б. Харитона
он не мог не сделать исключения. Он вспоминает:
"Мне повезло. Буквально с первых шагов работы во ВНИИЭФ с 1957 года в
отделе А.С. Козырева мне довелось участвовать в исследованиях, которые имели
высокий гриф секретности (особая важность). Тема называлась: "Обжатие малых
масс дейтериево-тритиевой смеси с помощью взрывчатых веществ". Ход работ по
теме часто обсуждался в узком кругу у Ю.Б. с участием Я.Б. Зельдовича, А.Д.
Сахарова, Е.А. Негина и других руководителей института. Вскоре я убедился,
что такого типа встречи-совещания были одним из элементов стиля работы
руководства: не было "стены" во взаимоотношениях маститых ученых и молодых
исследователей. С тех пор на протяжении почти сорока лет я имел счастье
сотрудничать с Юлием Борисовичем.
Главная его заслуга, может быть, состояла не в том, что он лично сделал
в науке (об этом - особый разговор), а в том, что


82

он сумел создать атмосферу научного поиска, творчества, высочайшей
ответственности...
В 1978 году, когда я покидал объект, Ю.Б. пригласил меня к себе домой.
Мы были вдвоем, на столе стоял джин. Выпили по рюмочке на прощание. Он
подарил мне на память свою довоенную статью по расчету центрифуг. Обсудили
вопросы нашего взаимодействия на будущее. Ю.Б. напоследок сказал: "Теперь
чаще будете посещать театры".
И в ЦК, и в министерстве, и в Совмине наши связи не ослабевали. Когда
Ю.Б. бывал в Москве, он находил время для встреч. При встречах мы
практически не говорили о политике. Лишь раз, когда речь зашла об А.Д.
Сахарове, Ю.Б. бросил фразу, что А.Д. - нестандартный человек. Иногда он
рассказывал о своих путешествиях по Енисею, Сахалину и другим местам,
которые он очень любил. Но это было редко. В основном - работа, работа,
работа...
Чернобыль учит, что ученые, которые заняты созданием сложной техники,
должны обладать не только глубокими познаниями, свежим и ясным умом, но и
особыми человеческими качествами, чтобы новая техника несла людям прогресс,
а не беду.
Академик Д.С. Лихачев как-то говорил, что без нравственности нет
современной науки. Юлий Борисович этого не говорил, он так жил.
Радий Иванович Илькаев работает во ВНИИЭФ с 1961 года. Прошел все
ступеньки служебной карьеры, еще при жизни Ю.Б. Харитона стал директором