"Николай Гуданец. 30 контейнеров для господина Зет" - читать интересную книгу автора

- Да неужто в самом деле можно жить вечно? - подзудил Атаман старика. -
Брось ты, Простокваша. Быть того не может.
- Они говорят, может. Они говорят, на звездах живут люди. И те,
дескать, владеют секретом, как никогда не умирать. Есть такое снадобье, -
моргая, неуверенно объяснил Простокваша.
- Сказки! - зевнув, объявил Рябой.
- А оно неплохо бы - жить вечно. Правда? - обратился к присутствующим
Атаман, как будто впервые слышал то, что сказал Простокваша.
- Еще чего, - пробурчал Культяпа, видимо подавая давно отточенную и не
раз повторявшуюся реплику. - На кой ляд мне вечно спать на охапке сена и жрать
одну зеленку? Я уж лучше как-нибудь так, до нормальной смерти доживу.
- Правильно, - согласился Атаман, и его глаза недобро сузились. - Это
им, Хранителям, охота вечно жить. У них житуха послаще нашей.
- Простокваша, разве это все? Давай дальше!
- А еще они говорят, что люди могут летать, - продолжал Простокваша
торопливо, боясь, что его опять прервут. - Только для этого надо много-много
Черной Смерти. Столько, сколько лохам ни в жизнь не собрать. И тогда Башня
может полететь, как птица, на любую звезду и завладеть секретом вечной жизни.
- Совсем заврался!
- Эк загибает! Прямо уши вянут... Безумец обиделся. Он пригнулся,
оскалился и обвел насмешников вытаращенными глазами.
- Ах так! - прошипел он. - Погодите. Я вас всех разрежу на куски.
Будете знать, как издеваться. Всех разрежу, до единого. Вот только засните.
Зарежу!
И, провожаемый исступленным смехом ватаги, старик скользнул во тьму, из
которой явился.
- Ну, что я тебе говорил? - спросил разведчика Рябой. - Говорил ведь,
что увидишь чудеса. На всей равнине не сыщется человека, который прожил
столько, сколько Простокваша.
- Несчастный, - тихо промолвил Улье.
- Да. Он там, в Башне, свихнулся. Но, знаешь ли, по-моему, он не лжет,
- сказал Атаман, и в его голосе послышался оттенок, с каким говорят о чем-то
восхитительном и таинственном. - Он действительно ел простоквашу.
После обеда Рябой уложил Ульса на свою подстилку, а сам сел в изножье.
- Озноб чувствуешь? - спросил он.
- Да. Все тело как ледяное. А нога горит.
- Э-э, плохо дело, брат. Сейчас самая лихорадка и начнется.
Разведчик лежал, глядя, как по своду пещеры бродят смутные красные
блики от костра. Он переставал чувствовать свое тело, ему начинало казаться,
что им владеет состояние невесомости, и, если бы не горячий и тяжкий груз
укушенной ноги, он взмыл бы под каменный потолок, будто наполненный гелием
баллон метеозонда. Временами наваливался ледяной озноб, стеснялось дыхание. На
лбу проступала клейкая испарина, и Рябой промокал ее уголком бахи.
Потом он начал забывать, где лежит, что с ним, почему перед глазами
пляшут красные змейки, и бред стал чередоваться с явью все чаще, пока Улье не
забыл окончательно, что лежит в пещере на запретной планете К-103. Ему
привиделось, будто он находится в гостиничном номере, который покинул меньше
чем кора бельные сутки тому назад, и о чем-то ожесточенно препирается с Ивзом.
- Лежи-лежи, брат. Авось выкарабкаешься, - отвечал на все доводы
командир сиповатым басом Рябого.