"Дэвид Гудис. Медвежатник" - читать интересную книгу автора

операцией, относился к ней с подчеркнутым дружелюбием и всячески выказывал
свою приязнь. Но ограбления стояли на первом месте в жизни Бэйлока, а
непосредственное участие в них женщины являлось, по его мнению, главной
причиной возможного провала. И хотя все операции с участием Глэдден прошли
успешно, женщина остается женщиной и рано или поздно принесет беду - об этом
Бэйлок постоянно нашептывал Харбину.
Бэйлок все же старался не жаловаться на Глэдден в ее присутствии. Он
дожидался момента, когда девушки не было поблизости, и затем начинал свою
песню, свою любимую жалобную песню, вновь и вновь повторяя Харбину, что
Глэдден им не нужна, что надо дать ей немножко денег и отделаться от нее.
Тогда и девушке будет лучше, и им, без сомнения, тоже будет лучше.
Харбин, как правило, делал все возможное, чтобы сменить тему, потому
что не только не желал ее обсуждать - не хотел даже думать на этот счет. Он
не мог разъяснить Бэйлоку причины того, почему они должны оставить у себя
Глэдден. Эти причины он толком не понимал сам и временами пытался определить
их, как-то сформулировать сам себе, но у него ничего не получалось. Лишь
иногда внутренним взором Харбин видел некие смутные элементы, колеблющиеся в
зловещей глубине.
Его взаимоотношения с Глэдден были в самом деле странными, в них
ощущалось что-то неестественное, и они напоминали головоломку, которая
попалась как-то на глаза и лежит, и никуда не девается, наоборот - упорно и
неразрешимо все растет и растет. Бесчисленное количество ночей Харбин провел
без сна, когда только черный потолок комнаты был у него перед глазами, и он
думал о Глэдден. Иногда в такие, минуты Глэдден казалась ему молотом,
который свисал с потолка и целился ему в голову. Молот выглядел очень
натурально. Харбин видел его металлический отсвет в темноте комнаты,
железный снаряд с силой проносился под потолком, опускаясь все ниже и ниже.
Ему казалось, что он связан по рукам и ногам и деваться теперь некуда. Все
уже сделано. Все продумано и решено заранее. Некуда деться от Глэдден.
И теперь, глядя на нее, рассматривая лицо девушки в полумраке
автомобиля, он сделал еще одну попытку улыбнуться ей.
А она все продолжала ему улыбаться. В ее улыбке была сладость, мягкость
и нежность. В ее улыбке был нож, который пронзал Харбина насквозь, и потому
он отвернулся. Харбин сунул в рот сигарету и подумал, что хорошо бы ее
зажечь, но у них были свои суровые правила насчет светомаскировки во время
операции. Он передвинул сигарету в другой угол рта и бросил взгляд на ручные
часы. Затем повернулся к Бэйлоку и сказал:
- Полагаю, мы готовы.
- Ты проверил свои инструменты?
- Сейчас проверю.
Харбин вытащил из кармана пальто тонкий металлический предмет, который
напоминал авторучку, нажал на его кончик, и луч света от него уперся в дно
машины.
Из другого кармана он вынул коробок, перевязанный шнурком от ботинка.
Снял шнурок. Вытащил маленькие инструменты, поднося их по очереди к одному
глазу, сощурив другой. Касаясь указательным пальцем гладкого металла, закрыл
глаза, чтобы сконцентрироваться на ощущении холодного, верного металла.
Харбин всегда проверял каждый из инструментов перед самым началом
ограбления. Он давным-давно понял, что металл непредсказуем и иногда
выбирает самые неподходящие моменты, для того чтобы подвести тебя.