"Тонино Гуэрра, Федерико Феллини. Амаркорд" - читать интересную книгу автора

- Спорим, я подниму вас еще раз?
И, не ожидая ответа, вновь поднимает толстуху. Теперь его возбуждение
передается и женщине. Когда он еще держит ее на весу, она проводит рукой
по волосам мальчика и шепчет:
- Не надо, ты весь вспотел...
Но Бобо, делая еще одно страшное усилие, вновь отрывает табачницу от
пола. Теперь уже сама женщина его провоцирует:
- Бьюсь об заклад, больше тебе меня не поднять!
И тогда Бобо, весь в поту, тяжело дыша, как загнанный осел, вновь
принимается поднимать ее - поднимает и опускает, поднимает и опускает -
целых пять раз!

Наконец он выдыхается: эта навалившаяся на лицо тяжесть душит его.
- Мне не вздохнуть... я не могу... вздохнуть...

Табачница, раздосадованная, подталкивает мальчика к двери.
- Иди, иди... мне пора закрывать...
Потом, словно уже обо всем позабыв, спрашивает:
- Так что ты хотел? Отечественную?
Заходит за прилавок, берет сигарету и протягивает ее Бобо.
- Вот, держи, я тебе ее дарю.
Бобо берет сигарету; он еле переводит дух, не может вымолвить ни слова.
Подходит к железной шторе, нагибается, чтобы поднять ее, но у него не
хватает сил.
- Не могу.
Табачница, тоже подойдя к выходу, берется за ручки, легко приподнимает
штору на полметра и выталкивает из лавки Бобо. Он еще не пришел в себя,
тяжело переводит дыхание, колени дрожат. Медленно бредет он вдоль стены,
держа перед собой сигарету, словно это свеча.



10


Под раскаленным добела небом плывет в мареве набережная, расплывается
гигантская глыба Гранд-отеля, плывет в слепящем зное мол, в мясных рядах
пляжа расплываются фигуры купальщиков.
Асфальт плавится. На набережной - вдавлины от лошадиных копыт и длинный
след велосипедной покрышки.
Необъятная поверхность моря дымится.

На Муниципальной площади ни намека на тень. Лишь скользит по камням
крошечная тень голубя. Фонтан пересох. Главная улица словно вымерла. Все
окна закрыты ставнями.
В витрине фотографии "Четыре времени года" теперь выставлен другой
портрет Гэри Купера. Лицо у него потное, на голове кепи Иностранного
легиона.

У дверей Коммерческого кафе стоя спит официант. Вдоль стены, высунув