"Тонино Гуэрра, Федерико Феллини. Амаркорд" - читать интересную книгу автора

куда-то летят... Все, все вокруг куда-то летит... Летят Солнце, звезды,
наша Земля, а значит, летим и мы... И тут говори не говори, а на самом-то
деле все не так: идем мы или стоим на месте, как вот сейчас, мы все равно
в то же время летим... Вот ведь, черт побери, какая штука! И как она
только держится, эта махина? Возьмем, к примеру, меня: надо мне построить
дом, что ж, дело нехитрое - берешь столько-то кирпичей, столько-то мешков
извести... А в воздухе-то, скажи на милость, где ты положишь фундамент?! И
подумать только, не какие-нибудь там игрушки, мелочь всякая... все
тяжеленное, огромное... одной земли сколько... а не земля, так огонь...
везде огонь, горит, пылает... пылает, черт его подери, миллионы лет,
пылает себе и пылает... а мы вспыхиваем и гаснем, как спички... Миранда,
тебе не холодно? Накинь что-нибудь на плечи. Хочешь мой пиджак?.. И нечего
на это закрывать глаза... ну сколько мы можем еще протянуть - самое
большее - десять, ну еще двадцать лет... Ты замечаешь, как быстро бежит
время?..

На одной из лодок - дон Балоза с группой школьников и монахиня. Они
молятся, и их приглушенные голоса сливаются в невнятное бормотание.
Одного мальчика укачало и рвет.

Вдруг раздаются звуки аккордеона. Все умолкают и прислушиваются.
Играет слепой по прозвищу Шарманщик; ему лет пятьдесят с лишним; черные
очки, рыжеватые волосы, бледное, чуть перекошенное лицо.
Он все время передергивается от какого-то внутреннего тика, словно его
щекочет невидимая рука. От звуков аккордеона в воздухе разливается грусть.
Угощайтесь слушает самозабвенно. Мелодия внезапно обрывается, и вновь
наступает тишина.
Когда аккордеон смолкает, Угощайтесь чувствует в душе пустоту. Она
начинает говорить, и эту проникновенную исповедь обращает к себе самой, к
Рональду Колмену, к своим сестрам, а также и к нам:
- Да, может быть, я ошибалась: я метила слишком высоко... Но в этом я
виновата лишь отчасти. Поймите меня правильно, я и не думаю задаваться...
это не в моем характере... однако я сама должна признать: во мне есть
что-то такое, чего нет в других девушках... например походка... ведь мне
достаточно нацепить на себя любую старую тряпку, или сделать несколько
шагов, или просто поднять руку, и я, сама не знаю почему, сразу произвожу
впечатление, все на меня смотрят - одним словом, я не из тех, мимо кого
проходят, не заметив. О встрече с такими, как я, вспоминают долго. И мне
это льстит: женщине всегда приятно, когда она чувствует на себе взгляды...
Взгляды - но не руки... А кто только и думает, как бы тебя облапить, того
я всегда ставлю на место... Правда, и я сделала в жизни несколько ошибок -
не так уж много, - но иногда все же поддавалась, уступала... я ведь тоже
не кусок льда. Теперь я, конечно, раскаиваюсь и поняла: красота порой
доставляет тебе радость, но это с одной стороны, а с другой - она может
тебя и погубить. Знаете, сколько мне лет? Я не стыжусь сказать правду. Я
даже всегда немного прибавляю себе, не то что другие. Мне тридцать лет! И
все же я продолжаю ждать... Да, мне хотелось бы дождаться одной из тех
долгих встреч, которые длятся всю жизнь, мне хотелось бы иметь семью,
детей, мужа, чтобы вечером, быть может за чашкой кофе с молоком, было с
кем словом перемолвиться... А иногда - почему бы нет? - и заняться