"Виктор Мари Гюго. Отверженные (полностью)" - читать интересную книгу автора

только трое, а места у нас хватит на шестьдесят человек. Повторяю, тут явная
ошибка. Вы заняли мое жилище, а я ваше. Верните мне мой дом. Здесь же
хозяева - вы.
На следующий день все двадцать шесть больных бедняков были переведены в
епископский дворец, а епископ занял больничный домик.
За все время своего пребывания в Дине епископ Мириэль ничего не изменил
в этой записи. Как видим, он называл ее сметой распределения своих домашних
расходов.
Батистина приняла такое распределение средств с полнейшей покорностью.
Для этой святой души епископ Диньский являлся одновременно и братом и
пастырем; другом - по закону кровного родства и наставником - по закону
церкви. Она любила его и благоговела перед ним, не мудрствуя лукаво. Когда
он говорил, она слушала и не возражала, когда он действовал, она
безоговорочно одобряла. Одна лишь служанка, Маглуар, тихонько ворчала. Как
мы могли заметить, епископ оставил себе только тысячу ливров, что вместе с
пенсией Батистины составляло полторы тысячи ливров в год. На эти-то полторы
тысячи и жили две старушки и старик.
А когда в Динь приезжал какой-нибудь сельский священник, епископ
ухитрялся еще благодаря строгой экономии Маглуар и умелому хозяйничанью
Батистины угостить его хорошим обедом.
Однажды - это было месяца через три после его прибытия в Динь - он
сказал:
- А все-таки я очень стеснен в средствах!
- Еще бы! - вскричала Маглуар. - Ведь ваше преосвященство не стребовали
с департамента даже разъездных, которые вам ежегодно обязаны выдавать на
содержание городского экипажа и на поездки по епархии. Прежние епископы
всегда пользовались этими деньгами.
- А ведь верно! - сказал епископ. - Госпожа Маглуар! Вы совершенно
правы.
Он написал соответствующее ходатайство.
Через некоторое время генеральный совет, приняв требование епископа во
внимание, назначил ему ежегодную сумму в три тысячи франков, занеся ее в
следующую статью расхода: "Ассигнование преосвященнейшему владыке на
содержание экипажа, на почтовые кареты и на разъезды по епархии".
Это вызвало шум среди местной буржуазии; один сенатор Империи, бывший
член Совета пятисот, выказавший себя сторонником 18 брюмера и получивший в
окрестностях Диня великолепное сенаторское поместье, написал в раздраженном
тоне министру вероисповеданий Биго де Преамене конфиденциальную записку, из
которой мы дословно приводим следующие строки:
"Издержки на содержание экипажа! На что нужен экипаж в городе, где нет
и четырех тысяч жителей? Издержки на разъезды по епархии! Да, во-первых,
кому они нужны, эти разъезды? А во-вторых, как можно разъезжать на почтовых
в этой гористой местности? Здесь нет дорог. Ездить можно только верхом. Мост
через Дюрансу у Шато - Арну, и тот едва выдерживает тяжесть двухколесной
тележки, запряженной волами. Священники все на один лад - жадны и скупы.
Этот притворился для начала порядочным человеком. Теперь он поступает, как
все. Ему понадобились экипажи и почтовые кареты! Как и прежним епископам,
ему понадобилась роскошь. Ох уж эти мне попы! Поверьте, ваше сиятельство, до
тех пор. пока император не освободит нас от всех этих долгополых, ничего
хорошего не будет. Долой папу! (Дела с Римом запутывались.) Я за Цезаря, и