"Виктор Мари Гюго. Отверженные (полностью)" - читать интересную книгу автора

двенадцать или пятнадцать дворов не всегда может прокормить учителя, и вот
они сообща, всей долиной, нанимают наставников, которые и учат детей,
переходя из деревни в деревню и проводя неделю в одной, дней десять в
другой. Эти учителя бывают на ярмарках, там я и видел их. Вы сразу можете
узнать их по гусиным перьям, засунутым за шнурок шляпы. Те из них, которые
обучают только грамоте, носят одно перо; те, которые обучают грамоте и
счету, - два, а те, которые обучают грамоте, счету и латыни, - три. Эти
последние - великие ученые. Ну не стыдно ли оставаться невеждами? Поступайте
же, как кейрасцы.
Таковы были его речи, глубокомысленные и отечески - заботливые; если
ему не хватало примеров, он придумывал притчи, прямо ведущие к цели,
немногословные, но образные, - этой особенностью отличалось и красноречие
Иисуса Христа, проникнутое убеждением, а потому убедительнее.


Глава четвертая. СЛОВО НЕ РАСХОДИТСЯ С ДЕЛОМ



Его беседа была исполнена приветливости и веселья. Он умел
приноровиться к понятиям двух старых женщин, чья жизнь протекала вблизи
него; смеялся он от души, как школьник.
Маглуар любила называть его ваше "высокопреподобие". Однажды, встав с
кресла, он подошел к книжному шкафу за книгой. Книга стояла на одной из
верхних полок. Епископ был мал ростом и не мог достать ее.
- Госпожа Маглуар! - сказал он. - Принесите мне стул. Мое
высокопреподобие недостаточно высоко, чтобы дотянуться до этой полки.
Одна из его дальних родственниц, графиня де Ло, редко упускала случай
перечислить при встрече с ним то, что она называла "надеждами" своих трех
сыновей У нее было несколько престарелых, близких к смерти родственников по
восходящей линии, и сыновья ее являлись их прямыми наследниками. Младшему
сыну предстояло получить после двоюродной бабушки не менее ста тысяч ливров
ренты; средний должен был унаследовать от своего дядюшки герцогский титул;
старшего ждал после смерти деда титул пэра. Обычно епископ молча слушал это
простодушное н простительное материнское хвастовство. Но как-то раз, когда
де Ло без конца излагала со всеми подробностями все эти наследования и все
эти "надежды", епископ показался ей более рассеянным, чем всегда. Прервав
свои излияния, она спросила не без досады:
- Ах, боже мой! О чем вы задумались?
- Я думаю, - ответил епископ, - об одном странном изречении, которое я
нашел, кажется, у блаженного Августина: "Возложите надежды ваши на того,
кому никто не наследует".
В другой раз, получив письмо, в котором его просили присутствовать на
погребении местного дворянина и где на целой странице торжественно
перечислялись не только звания покойного, но и все ленные и
аристократические титулы его родных, епископ вскричал:
- Ну и крепкая же спина у смерти! Просто удивительно, какой груз
титулов беззаботно взвалили на нее люди и как остроумно сумели они
воспользоваться для утоления своего тщеславия даже могилой!
При случае он любил пошутить, но его легкая насмешка почти всегда