"Роман Гуль. Тухачевский " - читать интересную книгу автора

равнодушие глядевшего в окно поручика было, вероятно, не сродни психическому
столбняку, овладевающему пленными.
За решеткой лагеря Штральзунд, зорко охранявшегося часовыми, собаками и
седым бушующим морем, Тухачевский по прибытии обратил на себя общее
внимание; стал в отчаянную оппозицию немецкому начальству. По пустякам и
непустякам подавал вызывающие рапорта; и, бравируя, походя говорил, что в
Германии долго не засидится.
- Вот дождусь только тепла, а там убегу из лагеря, украду лодку,
проплыву до Рюгена, с него в Швецию и в Россию, в полк.
Лагерная жизнь пленных шла монотонно, по-монашески; по сигналу обед из
оранжевой брюквы и картофеля; отдых; прогулка; сон: перед сном в столовой
собирались у пианино, кто в домино, вспоминали о войне, читали газеты,
обсуждая шансы стремительно начавшегося наступления Маккензена.
Наступление Тухачевского волновало. Из России пишут: однокашники уж
командуют ротами, батальонами; у одних - Георгиевские кресты, у других
золотое оружие; из писем с родины и фронтовых сводок несвобода Штральзунда
превращалась для Михаила Тухачевского в гроб и в смерть.
Бредить с 15 лет военной славой, в тридцать лет обязательно "быть
генералом", прекрасно начать с моста под Кржешовым и кончить брюквой,
картофелем и немецким морем.
Сужденья Тухачевского о войне были страстны. Сверстники, сторонясь его,
не дружили с странным поручиком; зато любили старики-гвардейцы, как бы даже
с восхищением говоря: "наш, львенок, настоящий семеновец из стаи славных"...
Все еще стояла зима; с моря дул северный ледяной ветер; но вдруг
побегом Тухачевского опередил поручик Кексгольмского полка, бежавший именно
так, как хотел семеновец. Лагерь пришел в волненье. Тухачевский взволновался
сверх меры: поймают иль убежит?
Но через четыре дня в ворота лагеря уже вели оборванного и продрогшего
кексгольмца. Лодка не дошла до Рюгена, села на мель, немецкие рыбаки нашли
полузамерзшего пленного и сдали его полиции.
- Я говорил - глупо! Неверно выполнено! - возбужденно рассуждал
Тухачевский.- Разве можно сейчас бежать в такой холод? Надо ждать тепла, вот
придет лето, тогда и увидим!
Когда серость Северного моря разрывалась солнцем и голубым небом,
Тухачевский становился все нервней в ожидании побега.
- Где же летом будете, поручик?
- В Карпатах, в полку.
И "львенок" улыбается упорно и странно. Июнь был жарок, безоблачен;
море тихое с всплесками дальних белых гребней и стаями чаек. Тухачевский
предпринял побег в июньское воскресенье. Расчет был таков: с прогулки бежит
в поля, ночью пробирается полями до моря, ищет пустую рыбацкую лодку и в ней
"быстро пускается в путь" по морю в Швецию.
На прогулке за что есть духу бросившимся Тухачевским побежали
конвойные, но все же Тухачевскому удалось скрыться. Долгие дни проводил он в
хлебах; ночью выходил на поиски рыбацкой лодки, но как ни рыскал по суровому
песчаному берегу, лодки, на несчастье, не находил.
На третьей неделе, буйной ветреной ночью, на морском берегу настиг и
схватил Тухачевского военный патруль.
- Первый блин комом,- говорил исхудалый, голодный, искусанный до
волдырей комарами за время пребыванья в хлебах Тухачевский,- но зато уж