"Роман Гуль. Тухачевский " - читать интересную книгу автора

шел первым. Тухачевский штудирует труды Клаузевица, биографии Бонапарата,
Блюхера, Суворова, Мольтке. Юнкер болен, юнкер бредит наполеонизмом: и
прицел на лейб-гвардии Семеновский полк выходит: будет первым выбирать
вакансии фельдфебель Тухачевский.
Только без денег, без связей в царской гвардии нет пути, а Тухачевский
беден, как церковная мышь; перезаложены-заложены на всю семью 200 десятин
земли в Чембарском уезде.
Но на помощь переходящему в манию, нечеловеческому честолюбию
кончавшего в 1914 году училище фельдфебеля пришла сама история: выстрелил
Принцип.
Летом 1914 года лейб-гвардии Семеновский и Преображенский полки
отбывали лагерный сбор под Красным селом, но раньше обычного пришли в
Петербург. На военном поле в честь прибывшего президента Франции состоялся
гремящий парад. Отбивая ногу, церемониальным маршем шла Петровская бригада.
Но еле успел, возвращаясь, проплыть немецкие воды французский президент, как
"часом мобилизации считать одну минуту первого в ночь на 19-е июля" приказал
всероссийский император и грянули пушки на Рейне и в Пруссии.
Началась мировая война и необыкновенная карьера Михаила Тухачевского.
Может быть, никто так не волновался в одну минуту первого в ночь на 19 июля,
как фельдфебель старшей роты юнкеров-александровцев. Открылось все: слава,
карьера. Войне не нужны деньги, война хочет храбрости и таланта.
В августе 1914 года безусый, юный, двадцатилетний гвардеец, подпоручик
Семеновского полка Тухачевский вместе с офицерами всего петербургского
гарнизона входил в Зимний дворец. Царь приказал явиться офицерам, для
объявления манифеста и благословения.
В роскоши тридцатисаженного Большого фельдмаршальского зала, на голову
поверх блестящей толпы офицеров выделялся главнокомандующий российских войск
великий князь Николай Николаевич. Придворный протодиакон гремел октавой
высочайший манифест; в одной половине - блеск офицерских форм, меж ними и
двадцатилетний подпоручик Тухачевский; в другой - сквозь распахнутые двери,
в форме полковника стрелкового полка, показался усталый царь Николай.
"Не положу оружия, доколе единый неприятельский солдат останется на
земле Нашей!" - кончал протодиакон. И в наступившую тишину тихо проговорил
царь:
- В вашем лице, столь дорогие моему сердцу войска гвардии и
Петербургского военного округа, я благословляю всю Русскую армию.
От этого слабого голоса зал зашумел, опускаясь на колени; опустился и
гвардии подпоручик Михаил Тухачевский. Государь уходил во внутренние покои
дворца, а вслед ему фельдмаршаль-ский зал задрожал громовым офицерским
"ура!". Императрица стояла с глазами, полными слез. Великий князь Николай
Николаевич, перекрестясь широким крестом, сказал офицерам:
- С Богом.
Офицеры двинулись.
Предположить, что через четыре года Николая II расстреляют солдаты,
гудящие на площади многоголосым "ура!", что главнокомандующий умрет во
Франции эмигрантом, а спускающийся по великолепью Иорданской лестницы
подпоручик станет красным полководцем,- было трудно.
Из Зимнего двора на Дворцовую площадь Михаил Тухачевский вышел вместе
со всеми офицерами; а через несколько дней на петербургском дебаркадере пели
тревожные сигналы к посадке; гвардейские солдаты, полувеликаны-семеновцы,