"Георгий Дмитриевич Гулиа. Перикл на смертном одре " - читать интересную книгу автора

Георгий Дмитриевич Гулиа


Перикл на смертном одре

Исторические рассказы -


Scan, OCR, вычитка, fb2 Chernov Sergey http://lib.aldebaran.ru
"Г.Гулиа Фараон Эхнатон. Исторические рассказы": Приложение к журналу
"Дружба народов", "Известия"; Москва; 1980

Аннотация

"... Перикл умирал медленно. Угасал, точно факел, лишенный масла. Он
уходил, словно триера в безбрежный океан: бесшумно, медленно, невозвратно...
- Он уже там, - сказал Алкивиад, - Только бренное тело напоминает о
том, что среди нас жил тот, кого звали Периклом. Только дела его взывают к
нам о том, чтобы вечно помнили мы о нем и никогда не забывали его.
Стратег Клеонт, сын Фания, сказал вполголоса, будто опасался разбудить
спящего вождя:
- Ты прав, Алкивиад: дела его превыше дел человеческих. Афины никогда
не забудут своего стратега. Его мудрые речи, сказанные с ораторской трибуны,
переживут века. Его ум будет мерилом человеческой мудрости и глубины мысли.
Его ненависть к врагам будет вдохновлять сынов прекрасных Афин на многие
подвиги. Ты прав, Алкивиад: дела его слишком велики, и мы едва ли охватим их
одним взглядом. Пройдет время, и люди скажут: "Перикл воплотил в себе все
могучее и мудрое, прекрасное и грозное". ..."

Георгий Гулиа
Перикл на смертном одре*
______________
* Письмена, найденные абхазским археологом Заканбеем Гунба в местности
Скурча, близ реки Кодор, представляют несомненный интерес. Археолог пока что
не обнаружил явных следов построек всемирно знаменитой Диоскурии, однако
труды его были вознаграждены: из искусственного грота он извлек почти
законченный рассказ, один из вариантов которого, очевидно, послужил
материалом Плутарху в том месте, где о Перикле пишет "Так говорили они между
собою, думая, что он уже потерял сознание и не понимает их. Но Перикл
внимательно все это слушал" и так далее. Письмена датируются III веком до
рождества Христова.


Великий вождь и великий руководитель афинскою народа умирал.
Его большая голова, не раз служившая мишенью для комедиографов,
покоилась на жесткой солдатской подушке. Вождь почти не дышал. Не было
слышно предсмертных хрипов, и тяжелые веки казались высеченными из мрамора.
Вокруг него в благоговейном молчании сидели первые люди Афин - стратеги
и архонты. В углу толпились друзья и почитатели.
Чума скосила всю его семью и почти всех его друзей. Он долго держался,