"Георгий Дмитриевич Гулиа. Возвышение фараона Нармера " - читать интересную книгу автора

Сильный телом и дланью своей, не раз проливавший вражью кровь, фараон
впервые растерялся. А Умеду продолжал извиваться на камнях, подобно червю.
- Встань же, - сказал смущенный фараон.
- Я не смею! Яне смею! - вскричал Умеду. - Глаза мои недостойны
лицезреть живого бога, повелителя вселенной!
Фараон, опоясанный нубийским мечом, которым умело действовал во многих
битвах, не знал, что и говорить, ибо никогда не видел подобного. Между тем
Умеду все ползал на животе, причитая:
- Червь я невзрачный! Песчинка я в пустыне, недостойная твоей
божественной стопы!
Умелый, очень умелый писец Ашери клятвенно свидетельствует о том, что в
эти мгновения, именно в эти мгновения, фараон почувствовал себя живым богом.
И в нем забродила могучая душа, как бродит пивная брага, приготовленная
шустрыми рабынями. И увидел фараон, как смертный ползает пред ним, и услышал
он эти слова жреца, и великая сила Ра точно вселилась в его грудь, и понял
он, что вечно сиять ему рядом с солнцеликим...
А жрец продолжал тереть носом каменные плиты.
- Мы рабы бессловесные по сравнению с тобой, - говорил он. - Голос твой
точно голос горлицы, и каждое слово твое как сгустки меда.
Фараону, косноязычие которого хорошо было известно, захотелось пнуть
ногою этого лживого Умеду. "Однако, - подумал фараон, - почему бы и не быть
мне сладкоречивым, как соловей, если бог я живой?" И не отвратил ушей своих
от жреца, ползавшего перед ним. Напротив, теперь он слушал его не без
удовольствия.
Фараон Нармер был в расцвете своего величия. Он утвердился в Верхнем
Египте, только что усмирил восставшую Нубию. Из Мемфиса его соколиные глаза
уже видели Дельту, изгибающуюся, словно тростник, под его дланью. Мир
склонялся к его ногам, меч его был всемогущ, но только сейчас ощутил в себе
фараон необычайную силу, присущую живому богу. И все этот Умеду...
Однако Умеду не первый среди жрецов. Что скажет верховный? Он стар и
мудр, и слова его словно камни - они очень опасны.
И фараон осторожно спросил:
- А будет в согласии с твоими справедливыми речами верховный жрец?
Умеду неожиданно вскочил и приблизился к живому богу. Он сказал:
- Ужели истинный служитель бога Ра осмелится возвысить голос против
истины?
Фараон сказал:
- А военачальники мои? Будут ли они в согласии с твоими справедливыми
речами? Особенно Каи, который словно бешеный лев для врагов? Особенно Аму,
который опасней крокодила для врагов?
И снова пал на колени жрец Умеду, и целовал ноги владыке мира, пахнущие
потом и пылью, и говорил:
- О сладостный бальзам! О величайшая из благодатей!
И просил разрешения, чтобы сказать недостойное его величества слово.
Фараон оставил тронный зал и вошел в маленькую комнату, где беседующих
мог слышать только великий Ра - жизнь, здоровье, сила!

И сказал жрец Умеду:
- Величайший и справедливейший из сущих! Твое царское величество! Живой
бог, дарованный Египту, словно жизнетворный Хапи! Я открою тебе, я открою