"Евгений Гуляковский. Шорох прибоя" - читать интересную книгу автора

разберусь в этом сама. И вот еще что... - Конец фразы она сказала
мимоходом, уже отпирая дверь. Я не то чтобы не расслышал ее последних
слов, просто они скользнули мимо сознания.
Я чувствовал себя почти оглушенным событиями этого вечера. И то, что
она пригласила меня завтра, казалось сейчас самым важным. Я не стал
уточнять время. Ничего не хотелось уточнять. Я торопливо простился, и
машина понесла меня сквозь вечерний, залитый дождем город. Пустые мокрые
улицы казались странно чужими, словно я видел их в первый раз.


Старинные часы у нас на кухне пробили шесть раз. Удары гонга следовали
с большими перерывами. Интервалы отрегулировали специально из-за красивого
звука. Но сейчас каждая пауза казалась неоправданно долгой, и я напряженно
ждал следующего удара. Шесть часов... Час назад я поставил во дворе
машину, открыл дверь своей квартиры, перебросился с женой обычными, ничего
не значащими фразами и сел ужинать. Впечатление было такое, словно я
вернулся из какого-то иного времени, и сейчас часы напомнили мне об
этом... Жена заметила мое состояние. Она уже несколько раз искоса и
тревожно поглядывала на меня и теперь наконец спросила:
- Что с тобой?
- Да вот промок... Немного лихорадит. Ты не обращай внимания. Я сейчас
приму аспирин, лягу, и все пройдет.
В этом была доля правды, но главное, мне хотелось поскорее остаться
одному, наедине со своими мыслями. Сославшись на возможный грипп, я лег на
кухне. Здесь у нас стоял топчан для приезжих гостей. Прямо над ним, под
потолком, раскинул свои длинные зеленые лапы "ореандум сфангиника".
Отросток этого редкого растения мне подарили на каком-то симпозиуме, и вот
теперь он постепенно захватывал всю кухню, каждый месяц отвоевывая себе
новое жизненное пространство.
Холод пробрался под одеяло, казалось, ледяные брызги проникают сквозь
стекло, наполняют комнату своим мокрым пронизывающим дыханием. Заснуть все
равно не удастся. Я встал и, чтобы хоть немного согреться, поставил на
плиту чайник.
Кофе она пить не стала... И уже на пороге, когда я уходил, она сказала
мимоходом что-то важное...
Что же это было? Не вспомнить, хоть убей. Мысли назойливо возвращались
к батону, покрытому бахромой плесени, к запыленному календарю.
Вспоминались отдельные слова и целые, ничего не значащие фразы из нашего
не такого уж длинного разговора. Она сказала... "Вы можете приехать
завтра, если захотите..." И тут я вспомнил... "Лаборатория! Она просила
меня не ходить сегодня в лабораторию..." Сейчас, отделенные от всего
остального, эти слова показались мне самым странным из всей нашей встречи.
Какое ей дело до моей лаборатории? С чего вообще она взяла, что
лаборатория имеет ко мне какое-то отношение? Кажется, я что-то такое
упомянул про свою лабораторию... Или нет? Но я готов был поклясться, что
никакого серьезного разговора о моей работе не было, и вдруг эта
просьба... Для человека, не помнящего, где он был в течение нескольких
месяцев, это, пожалуй, слишком... Почему я не должен быть в лаборатории
именно сегодня? Я не занимался никакими секретными работами. Совершенно
открытая тема по микробиологии. Кому все это нужно? Наша "Альфа",