"Евгений Гуляковский. Веста" - читать интересную книгу автора

повернуть другой кран. Она стояла под обжигающими холодом струями совершенно
неподвижно, закрыв глаза, и только жадно хватала губами водяные брызги,
словно все еще не могла напиться. Неестественное, никогда раньше не
испытанное наслаждение охватило Весту, пронзило каждую клеточку ее тела и
буквально парализовало ее.
Постепенно и очень медленно к ней возвращалось ощущение собственного
тела. При этом она обнаружила новую, неизвестную ей раньше возможность
мысленно путешествовать внутри себя. Сознание перемещалось от мышцы к мышце.
Она ощутила упругость своих легких, горячий узел солнечного сплетения,
почувствовала толчки теплой крови, разносящей по телу заряд животворной
энергии, и легкое покалывание под правой коленкой, где у нее был широкий
уродливый шрам, оставшийся от гвоздя, на который она упала в детстве. Вот и
еще одно собственное, не подсказанное извне воспоминание. Может быть, память
постепенно проснется? Веста опустила руку, привычным жестом погладила
коленку и, вздрогнув, замерла в неестественном, согнутом положении, ощутив
под пальцами совершенно гладкую поверхность неповрежденной кожи. Справившись
с собой, сдержав первую волну панического ужаса, она бросилась к окну. Шрама
не было. Кожа отсвечивала матовой ровной белизной. Чудовищная мысль о том,
что ее втиснули в чье-то чужое тело, потрясла ее. Но уже секундой позже в
голову пришло более правдоподобное объяснение. Скорее всего ей подменили не
тело - а память. И все эти фотографии, все эти картины детства, умерший
отец, гимназия и сам шрам - все это ей не принадлежит. Воспоминания
насильственно втиснуты в ее сознание чьей-то чужой волей. И в конце концов
она вернулась к тому, с чего начала сегодняшний день. К полному нулю. К
необходимости начинать все заново. Одно она знала твердо. Ее ничто не
остановит и не запугает. Она подошла к столу и уверенно достала коробку с
лупой. Она ЗНАЛА, где должен был лежать нужный ей предмет.
На коже не было следов уколов. Не было ни царапин, ни мельчайших очагов
воспаления. Вообще ничего. Такая кожа бывает, наверно, лишь у мраморных
статуй.

* * *

- Итак, вы утверждаете, что ваши машины не сталкивались? Капитан полиции
Ивестер пододвинул к себе протокол допроса, посмотрел на просвет прозрачную
шариковую ручку, словно проверял, много ли в ней еще осталось пасты,
поудобней устроился на жестком исцарапанном стуле и всем своим видом
изобразил готовность записать мой очередной ответ. Это продолжалось второй
час. Я чувствовал в голове пульсирующую тяжесть. Обычную после бессонной
ночи. Судя по жидкой полоске света, пробившейся сквозь занавешенное окно,
утро уже наступило. Часа четыре мы прождали у обрыва, пока прибыла полиция.
Потом они вызвали плавучий кран, водолазов... И до сих пор у меня перед
глазами стояла картина ночной набережной. Картина казалась слишком вычурной,
неправдоподобной, словно нарисованной плохим художником. Кусок ослепительно
белой под лучами прожекторов набережной, человек восемь усталых, продрогших
людей, ржавая лебедка крана, медленно, со скрипом тянувшая канат, и плотная
непробиваемая темнота окружающего пространства, из которой медленно и
неустанно летели сверкающие брызги дождя.
Машина стала видна еще до того, как лебедка вырвала ее из воды. Она
напоминала какую-то гигантскую хищную рыбу, заглотившую конец каната с