"Евгений Гуляковский. Веста" - читать интересную книгу автора

из какого-то иного времени, и сейчас часы напомнили мне об этом... Жена
заметила мое состояние, Она уже несколько раз искоса и тревожно поглядывала
на меня и теперь наконец спросила:
- Что с тобой?
- Да вот промок... Немного лихорадит. Ты не обращай внимания. Я сейчас
приму аспирин, лягу, и все пройдет.
В этом была доля правды, но главное, мне хотелось поскорей остаться
одному, наедине со своими мыслями. Сославшись на возможный грипп, я лег на
кухне. Здесь у нас стоял топчан для приезжих гостей. Прямо над ним, под
потолком, раскинул свои длинные зеленые лапы ореандум сфангиника. Отросток
этого редкого растения мне подарили на каком-то симпозиуме, и вот теперь он
постепенно захватывал всю кухню, каждый месяц отвоевывая себе новое
жизненное пространство.
Казалось, дождь за окном усилился. Это был какой-то вселенский потоп.
Струя воды из проржавевшей водосточной трубы била прямо в окно, и, когда
сквозь мутную желтоватую толщу, залившую стекло, пробивались фары
проезжавших по улице машин, создавалось полное впечатление, что я нахожусь в
воздушном аквариуме, а весь наружный мир давно и безвозвратно погрузился на
морское дно.
Этот дождь... С него началось... Именно с него. Она села в машину, потом
дорога, ее квартира... Я даже имени у нее не спросил... Интересно - почему?
Холод пробрался под одеяло, казалось, ледяные брызги, проникая сквозь
стекло, наполняют комнату своим мокрым, пронизывающим дыханием. Заснуть все
равно не удастся. Я встал и, чтобы хоть немного согреться, поставил на плиту
чайник.
Кофе она пить не стала... И уже на пороге, когда я уходил, она сказала
мимоходом что-то важное...
Что же это было? Не вспомнить теперь, хоть убей. Мысли назойливо
возвращались к батону, покрытому бахромой плесени, к запыленному календарю.
Вспоминались отдельные слова и целые, ничего не значащие фразы из нашего не
такого уж длинного разговора, но ту последнюю, сказанную на пороге фразу я
начисто забыл. Она сказала... "Вы можете приехать завтра, если захотите..."
Это оказалось настолько важным, что заслонило собой конец фразы. Сейчас я
подумал, что она специально произнесла эти слова в таком сочетании, чтобы я
не сразу их понял. Возможно, в них таился какой-то скрытый важный смысл, но
она не хотела вопросов, не хотела ничего объяснять и вполне достигла своей
цели. И тут я вспомнил... "Лаборатория! Она просила меня не ходить сегодня в
лабораторию..." Сейчас, отделенные от всего остального, эти слова показались
мне самым странным из всей нашей встречи. Какое ей дело до моей лаборатории?
С чего вообще она взяла, что лаборатория имеет ко мне какое-то отношение?
Кажется, я что-то такое упомянул про свою лабораторию... Или нет? Но я готов
был поклясться, что никакого серьезного разговора о моей работе не было, и
вдруг эта просьба... Для человека, не помнящего, где он был в течение
нескольких месяцев, это, пожалуй, слишком... Почему я не должен быть в
лаборатории именно сегодня? Теперь наша встреча не казалась мне такой уж
случайной. В то же время я понимал, что подстроить все так детально и
запутанно, на грани шизофренического бреда, не смог бы, наверно, ни один
злоумышленник. К тому же я не занимался никакими секретными работами.
Совершенно открытая тема по микробиологии. Кому все это нужно? Наша "Альфа",
например? Провинциальный институт маленькой средиземноморской страны, с