"Евгений Гуляковский. Последний мираж" - читать интересную книгу автора

продуктами, и, как всегда, в этой машине есть одно свободное место. Какая
нелепая мысль! Почему нелепая? Когда она возникла у нее впервые? В какой из
этих бесконечных дней, заполненных работой и песком, Лена поняла, что ей не
хватает любви Алексея и что ее не смогут заменить тайные ночные встречи,
торопливые и словно украденные у кого-то?
Каждый день ветер приносил с собой миллиарды песчинок и торопливо
рассовывал их во все щели, словно хотел поскорее избавиться от ноши. Каждое
утро Лена просыпалась с привкусом песка на губах и все еще чего-то ждала...
Песок беспощаден ко всему живому. Но, может быть, она ошибается? Может,
все-таки уезжать не сегодня?..

... Вернувшись из очередного маршрута, Алексей узнал, что Лена уехала.
Уехала совсем. Ничего не сказав ему и даже не простившись.

В этот день казалось, пустыня взбесилась. Песчаные валы, разогнавшись
над бесконечными просторами, с размаху били по лагерю. Срывали и уносили
палатки, ломали доски тепляка, окружавшего скважину. Сотни тонн песка висели
в воздухе и волнами шли на лагерь.
Часто между двумя песчаными зарядами не было и часа передышки.
Рычал и гремел, напрягаясь иногда до злобного воя, раскаленный и
замученный мотор. В отстойнике осталась лишь мутная лужица грязи. Ею
захлебнулся насос. Застонав, остановился движок. Не было больше воды. Не
было машин, дорог. Был ветер. Он нес песок.
Алексей стоял у скважины. Собственно, делать ему тут было нечего. Через
пролом в стене тепляка доносился монотонный голос радиста:
- База... База... База...
Это тоже совсем ни к чему. При такой буре помехи слишком велики. Но все
что-то делают. Люди не могут остановиться, как остановился мотор.
Алексей вернулся в свою палатку, пользуясь тросом, протянутым до самого
входа. Ничего не стоило заблудиться в сплошной песчаной буре, поглотившей
весь мир.
Он без сил опустился на раскладной стул и сидел неподвижно, пытаясь
понять еще не оформившуюся в слова, но очень важную мысль, родившуюся где-то
на самой грани сознания.
От бушевавшего снаружи песка его отделили сейчас лишь непрочные стены
брезентовой палатки. Здесь все наполнено песком до самых краев. Даже вода
хрустит на зубах от попавших в нее песчинок.
Если взять микроскоп и рассыпать на предметном стекле эти крохотные
прозрачные крупинки, то взгляду неожиданно откроется их странный и по-своему
прекрасный мир. - Очень многое зависит от точки зрения. Или от точки
отсчета, от начальной точки координат...
Стоит двинуться вниз по оси, сквозь прозрачную решетку отдельного
кристалла кварца, и, если удастся миновать молекулярный слой, пройти с
помощью очень мощного современного микроскопа в сокровенный мир первозданных
кирпичиков, составляющих атомы, - то там, за ними, внутри них, можно
обнаружить целую вселенную... Бесконечно малое переходит в бесконечно
большое... Не об этом ли говорил Николай накануне их последнего маршрута?
Что он имел в виду, когда пытался объяснить ему структуру параллельного
мира, замкнутого на наш, где-то здесь в этих пылевых вихрях, раз за разом
проносящихся сквозь человеческую судьбу? И почему именно сейчас он вспомнил