"Лев Гунин. Сны доктора Гольца" - читать интересную книгу автора

переговорным устройством, с отделаными деревом стенами и с
красной ковровой дорожкой, ведущей к столу, возникло кресло и
неизменный портрет лысого человека в рамке.
Все это стояло на огромном трупе некогда убитого теми, кто
потом возложил его тело на постамент славы, гиганта, а вокруг
суетился бессмысленно вращавший огромное деревянное колесо с
кабинетом Кибрича, впряженный в общие оглобли и скованный общей
цепью, народ.


3

"Ваше списочное высочество, - громко доложил мягко
вытолкнутый снизу и влачащий за собой уже не толстую цепь, а
тонкую цепочку, человечек, - звонил пятый в списке, просил
сходить за него в баньку, потеребить за него его мохнатку".
Кибрич страшно искривился, привстал - н человечка как
выплюнуло. Следующим был тип, похожий на вечного примерного
школьника по фамилии Косточкин. Глаза Кибрича не видели далеко,
и он хватал все то, что попадется под руку. Поэтому
человеческий материал, из которого Кибрич смастерил себе
панцирь, состоял из выродков его собственной деревни, из
соучеников и сокурстников, из родни и соратников по оргиям.
Косточкин был из того же материала. "Третий по списку, -
доложил Косточкин уже потише, - сказал, что любит зимой
прогуливаться в летнем саду. Кибрич приподнялся, так, что, как
под статуей, под ним заскрежетала вся пирамида, кашлянул - у
двоих внизу слетели головы с плеч, - промычал: "Оранжерею на
сто миллионов, - и никаких гвоздей!"
Потом Валентин Францевич руками повернул свою голову на
180^o, и показался приторно-сладкий,
слащаво-приторный лик другого Кибрича. Он кликнул влачащую за
собой умеренную цепь девуху, сидевшую за печатной машинкой у
дверей кабинета. "Марш, - крикнул он. - На место!" Та
улеглась на кожанный диван, разведя колени. "Косточкин! - тот
моментально появился. - Проверить готовность!" Тот проверил.
"Сиди тут и смотри, когда придет время - а ты знаешь - подашь
по рюмашке"
Вошли трое с молотками. "Стучать погромче, - сдавленным
голосом сказал Кибрич из-за ширмы, заглушая хлюпающие звуки, -
все подумают, что в таком стуке ничего не расслышишь и будут
заниматься очернительством. А вы ловите каждое слово".
Рот хозяина кабинета каждый определенный момент
непроизвольно приоткрывался и извергал: "Не поднимать башки! Не
поднимать башки! " Тот, на кого эти окрики не действовали,
моментально сваливался в воронку, откуда назад пути не было, и
все плевали в воронку, пока тот, кто упал, не тонул в ней.
Только две рыбы с иудейскими носами выплыли, тогда Кибрич
позвал Начальницу над молотками и сказал: "Бросить двух рыб на
сковородку! ".