"Сергей Гунькин. Ночная бомбардировка Нью-Йорка [NF]" - читать интересную книгу автора

забыл снять - на моем-то "жопере" он отродясь не работал, вот я про него и
забыл.

"А каково теперь генералу Щекину? - с тревогой подумалось. - Он и так
из-за меня был в расстройстве, а теперь, после такого конфуза совсем,
наверное, духом падет!"

Во второй раз все получилось как нельзя лучше: чудо-машина так резко
сорвалась с места, что меня вдавило в спинку кресла, инстинктивно я
вцепился руками в руль и увлек его на себя, что и требовалось - не прошло и
десяти секунд, как я уже взмыл в воздух. Ай, да техника! Ну просто
волшебство, напрасно переживал генерал Щекин, что я не справлюсь.
Справлюсь, да еще как! Восторгу не было предела. "По-еееее-хали!" -
погагарински задорно прокричал я. Думаю, я имел на это полное право. Как
знать, был бы Гагарин жив, неизвестно еще, кто из нас двоих полетел бы на
это задание...

Летательный аппарат быстро набирал высоту. Помня наказ генерала Щекина,
я вырулил по компасу на запад. Но не строго, как по старой фронтовой
привычке кричал он, а чуть южнее. Автопилот подтвердил правильность такого
решения; четко работал автопилот, зря сомневался в нем генерал Щекин. На
высоте пять тысяч метров я стал замерзать, а на высоте семь тысяч метров -
задыхаться. "Неужели не предусмотрели?! - подумал с ужасом. Но все
оказалось предусмотрено! Печка, вентиляция - надо было только включить.
Правда в кабине стало здорово попахивать горючим, но зато тепло и
задышалось легко и свободно. Прошел звуковой барьер. То ли генерал Щекин
несколько преувеличил, то ли машина оказалась слишком уж перегружена, но
больше тысячи шестисот тридцати километров в час я из нее выжать не смог,
да и выше тридцати пяти тысяч метров она так и не поднялась. На высоте
чудо-технику опробовал как следует - довольно маневренна и почти не заносит
на виражах, да и крена совсем не дает, тормоза тоже в норме, разве что
слишком жестковатые. Из фигур высшего пилотажа долго мне не давалась
"мертвая петля", а вот в "штопор" вошел великолепно, причем с первого раза.
Через полтора часа после старта я уже вполне прилично освоил все тонкости
пилотирования, к этому времени зона облачности осталась позади, и я изменил
высоту - спустился пониже поглазеть на Европу.

Европа вся блистала огнями, жаль что была ночь и кроме огней редко что
удавалось рассмотреть. В девятнадцать ноль семь по нью-йоркскому времени
глазам моим открылось чудное зрелище: прямо подо мной словно бушевал пожар
из фейерверков разноцветных светящихся точек, больших и малых, они
двигались и мигали, мерцали, чуть затухая, тухли вовсе, но тут же повсюду
загорались новые, с лихвой компенсируя предыдущую утрату. "Что за город
такой большой и прекрасный?! - разобрало меня любопытство. И я решил на
свой страх и риск спуститься еще ниже, узнать что за город, а заодно и
проверить себя в бреющем полете. Может, генерал Щекин этого и не одобрил
бы, но очень уж мне захотелось, а то получается вроде как и был в Европе, а
ничего не увидел, некультурно это. Спустился, да так низко, что чуть
верхушку какой-то мачты не сшиб, еле успел в сторону свернуть, хорошо еще,
что тормоза не подкачали. Развернуло меня, и глазам своим не поверил, ну