"Георгий Гуревич. Троя (Рассказ о четырех буквах)" - читать интересную книгу автора

старался выскочить вперед. Не только гидрокроссисты, и лыжники на кроссе
знают, что за опытным спортсменом идти легче. Он за тебя думает, как
препятствие взять, твое дело только подражать грамотно.
И, повторив все пируэты сюиссянина, я вылетел на гладь стартового
залива.
Вылетел в великолепном настроении. И потому, что пришло второе
дыхание, и потому, что веревочки я не потерял, не осрамился, не отстал от
сюиссянина в его сюиссянском спорте, и потому, что мой тренер, дядя Троя,
стоявший на последней скале, успел крикнуть мне:
- Хорошо прошел. Не сдавай!
Он, правда, добавил еще: <Хуже на три секунды>. Это означало, что мой
главный соперник, москвич Вася Бойков по прозвищу Богомол, в своем забеге
прошел первый круг на три секунды резвее. Но три секунды на такой
дистанции не играют роли. Три секунды я у Васи шутя отберу на финише. А
пока я молодец.
- Хорошо прошел, - сказал дядя Троя.


2. БУКВА Р

Пора рассказать о моем тренере Трофиме Ивановиче, о дяде Трое.
Рассказ этот тоже назван <ТРОЯ>. Сейчас объясню почему.
Впрочем, прежде чем говорить о дяде Трое, надо еще рассказать о
девочке, моей соседке по парте. Была она веснушчатая и вся какая-то
взъерошенная: косички торчком, курносый нос торчком, вихры на лбу торчком,
ресницы врастопырку. Выглядела как драчливый воробьишко: пощипали его,
перья растрепали, но дух его не сломлен, он готов к новому наскоку. Мне
она была как раз под мышку, но ухитрялась смотреть на меня сверху вниз.
Любимым словом ее было <па-а-думаешь!>. Раз навсегда она решила ничему в
жизни не удивляться. А мне так хотелось услышать восхищенно-подавленное:
<Надо же!>
Мне хотелось выглядеть в ее глазах совершенно взрослым,
грубовато-мужественным, могучим и бесстрашно-отчаянным. (И какие только
глупости я не придумывал ради отчаянности!) Увы, будущий чемпион
гидрокросса был тогда тощим, нескладным подростком, длинноногим,
длинноруким акселератом. А тощие, длиннорукие не в ладах с брусьями и
турником, висят на снарядах макаронами. Вихрастенькую мою подсаживали, но
наверху она крутилась очень бойко. А я висел, висел, дергался, никак ногу
не могу закинуть, только смех вызывал.
И вот уже в мае, накануне зачетов, нам вдруг выдают синтетические
подошвы, ведут в бассейн, что на улице Горького и предлагают сдавать
нормы. Почему нормы, почему сразу? А как же иначе? Лето только начинается,
а учебный год-то кончается. Через две недели физкультуре конец.
Кто-то плавать вообще не умеет, сидят на трибунах, дрожат в мокрых
купальниках. Кто-то отважно ступил на воду и вдруг оступился, нырнул с
головой. У кого-то ноги разъехались, никак не соберешь. А я сегодня бог и
царь. Я - <Коля, покажи>, я - <Коля, помоги>, я - <Коля, поправь, подойди,
посмотри...>. И не без удивления физкультурник говорит мне: <В воскресенье
пойдешь на районные соревнования>.
- Па-а-думаешь! - сказала вихрастая, глядя сверху вниз, с трибун. - Я