"Георгий Гуревич. Темпоград" - читать интересную книгу автора

Крутись-крутись, мой жернов, мели-мели все зерна, мети-мети, метелочка,
сметай, пушистый хвостик, из желобков-бороздок отличную муку.
Утром крути плоский камень, днем крути, вечером крути! Молоть - женское
дело. Мужское - доставать, добывать, женское - крутить. Руки заняты,
голова свободна. Женщине все надо обдумать заранее. Мать говорит: "Женская
доля - долго ждать, быстро отвечать".
Если топот всадников на околице, не раздумывай, сломя голову - в
камыши. Нерасторопную перекинут через седло, и будешь всю жизнь жевать
сырое мясо в кожаном шатре.
Если оборванный раб скажет: "Будь моей женой", - быстро отвечай:
"Нет-нет-нет, ни за что! Иди прочь, ты мне противен".
Если солдат-рубака скажет: "Будь моей женой", - быстро отвечай:
"Нет-нет, я еще молода, я подожду год-два". С уважением отвечай. Солдат
опасен и зол. Пусть не сердится, не хватается за меч.
Но кому сказать "да"?
Хочется самому замечательному.
Вчера, когда воду набирала в кувшин, сидел у родника незнакомец,
прищурившись, смотрел на мокрые камни. Подруги сказали: "Мастер, во дворце
Властелина узоры выкладывает". Вот почему глаза такие удивительные: сквозь
камни смотрит. Ему сказала бы "да". Но ведь гордый, красоты не заметил,
игривым словом не задел.
Как сделать, чтобы заметил?
Крутись-крутись, мой жернов, мели-мели все зерна, мети-мети,
метелочка...
Как сделать, чтобы заметил?


Крутись-крутись, мой жернов, мели-мели все зерна...
Всю жизнь крутила. Мужчина - стрела, женщина - маятник. Туда-сюда,
туда-сюда. Руки заняты, голова свободна, потому что все надо продумать
заранее. Долго жди, быстро отвечай.
Но что обдумывать старухе?
Какая ни на есть, жизнь прошла. Всякое бывало - плохое и хорошее.
Бывало холодно, бывало и солнышко, бывало голодно, бывало - живот
лопается. Пожалуй, хорошего больше - дожила все-таки до серебристой чешуи.
Три набега пережила, отсиделась в камышах. Сестер уволокли пастухи,
заставили сырым мясом давиться, под вонючими шкурами спать. Но ей повезло
- осталась со своими, где лепешки жарят на огне, и по ночам крыша над
головой, не звезды. И муж был. Сейчас-то нет, умер, но был. Семерых родила
ему, троих унесла лихоманка, а четверо выжили, выросли; сыны свои семьи
завели, но помнят, уважают, приносят зерна - то один, то другой. Только
меньшая не пристроена, последняя заботушка. Боги, избавьте ее от голода,
лихоманки, от зубастых змеев речных, от горластых всадников степных. Не
пожалею жертвы богу полей, и богу болей, и богу змей, и богу войны... ну и
богу свадеб, конечно. Голодранца-раба отшить надо, не след обрекать дочку
на жизнь в лохмотьях. А солдата-рубаку и приветить не грех. Хоть и не
молод и урод уродом, но копье семью кормит, без муки не оставит. Взял бы
девку солдат, тогда и помирать не страшно.
- Ты бы сходила по воду, дочка. Ноги у меня болят. Я уж за тебя
молоть-молоть буду.