"Георгий Гуревич. Ия, или Вторник для романтики (Авт.сб. "Только обгон")" - читать интересную книгу автора

голод подавлял бы слабый страх, а сильный страх заглушал бы голод.
Алеша отодвинул тарелку. В отличие от зверей, у человека сильный
интерес заглушал голод.
- Меряются силами - это понятно, - сказал он. - Вопрос в том, как
измерять силу, в каких единицах выражать, как назвать единицы страха и
голода? Всю неделю обсуждаем. Вообще-то в науке принято именовать единицы
в честь ученых: вольт, ампер, ньютон, фарада. Но проголодался на семь с
половиной дарвинов и струсил на четыре менделя - это же оскорбление памяти
ученых. Кто-то предложил волчеры и зайцеры - звучит как-то не по-людски. Я
думаю, что надо бы измерять голод процентами, просто процентами
израсходованной энергии. Но где проценты в страхе?
- Папа тоже говорил насчет процентов. И еще велел передать: пусть
учтут, что проценты неравнозначны. Первые проценты голода слабее первых
процентов страха. Сидеть в норе безопаснее, не стоит выбираться из нее,
рыскать и рисковать из-за пятипроцентной мелкой закуски. Тут на помощь
страху приходит лень. Лень тормозит активность, глушит аппетит. Но вот
желудок пуст, голод проснулся, лень подавлена. Зверь выбрался из берлоги.
И чем сильнее голод, тем больше активность, больше смелость; страх почти
забыт.
- Понимаю, - сказал Алеша. - Тут разные кривые. Активность растет
круче, чем голод. Это все можно изобразить на схеме. - Он вынул шариковую
ручку, написал на бумажной салфетке "0%", отметил голод легкий, умеренный,
сильный, неудержимый, потянул кривую активного поиска от нуля до ста
процентов...
- Не до ста, - поправила Ия. - Папа сказал: если зверь найдет добычу,
он наедается впрок, на двести процентов, чтобы зря не разгуливать потом,
не подвергать себя риску лишний раз. И чтобы лишнюю энергию не тратить.
Тут его опять одолевает лень, лежит себе в берлоге и переваривает. Но вот
что папа велел тебе напомнить: стопроцентной растраты сил тоже не бывает
никогда. Когда остается пять процентов или три, активность прекращается,
падает до нуля. Это уже не лень, а апатия. Но и безнадежная апатия тоже
полезна животному. Уж если, потратив почти все силы, оно не нашло еды,
лучше не бегать понапрасну, положиться на авось. Авось времена
переменятся, еда сама свалится невесть откуда. Выжидать лучше, чем
выложить все без остатка.
Алеша, пощелкивая цветными стерженьками, все это изображал на салфетке.
- Очень и очень любопытно! - приговаривал он. - Значит, тут кривая
круто забирает вверх, на ней острый пик и резкое падение. Но зачем же
сдаваться раньше времени, если есть еще пять процентов энергии? Я бы
боролся до последней капли крови.
- Папа говорит, что это по Дарвину так получается. Что полезно
животному, то и отражается в его поведении. Бороться до последнего вздоха,
как ни странно, не всегда полезно. И при страхе, как при голоде, борьба
идет не до конца. В панике зверь проявляет чудеса ловкости, быстроты,
выкладывает все резервы. Но, пойманный, замирает. Когда лев схватит
антилопу, она впадает в шок. Если бы трепыхалась, хищник прикончил бы ее в
одно мгновение. И тут остается последняя надежда - на авось. Авось
что-нибудь помешает льву, он бросит добычу, не дотащив до логова. И люди
унаследовали это отключение. Когда Ливингстона сцапал лев, человек впал в
транс - все видел, ничего не чувствовал. И спасся... Льва успели