"Георгий Гуревич. Только обгон (Авт.сб. "Только обгон")" - читать интересную книгу автора

фолианты с графами: фамилия, размер пая, заказ, заказ, заказ... На каждого
пайщика строка, иногда две, иногда целая страница, всего около миллиона
страниц. И вот ушла в космос эта библиотека, энциклопедия затаенных
желаний, тайных и явных надежд. Ушла, стала звездой на дневном небе. А
миллионы уповающих провожали ее миллионами вздохов, мои товарищи в том
числе. Вздыхали, но думали: "Там Рэй, наш собственный делегат. Мечты в
надежных руках".
И вдруг этот делегат вбегает в скверик, растрепанный, бледный, с
красными пятнами на щеках.
- Ребята, нас продали!
И протягивает скомканное письмо.

"Дорогой мой, ненаглядный, любимый, радость моей жизни!
Прощай навеки, прощай навсегда-навсегда!
Я обливаюсь слезами, не соображаю ничего, еле вижу буквы, прости за мои
каракули. Все произошло так неожиданно. Час назад я ничего не знала,
приехала на проводы... И вдруг папа объявил, что я лечу, а ты не летишь,
что он внес за меня пай в пять раз больше твоего... И мы не увидимся
никогда-никогда!
Конечно, у папы все давным-давно было рассчитано, предусмотрено и
подготовлено. Папа умница, он величайший комбинатор мира, только о сердце
дочери ему некогда подумать. Папа купил у Тэя право один-единственный раз
посмотреть пленку, убедился, что все про пещеру абсолютная правда, и решил
сделать ставку на фей. И еще папа заплатил Тэю в три раза больше, чтобы он
никому-никому не показывал свои фильмы. Заплатил, но такие расходы всегда
оправдываются. Другие сомневались и жмотничали, а папа один играл
наверняка. Он вложил все свои миллионы в фей, оказался выше всех других
пайщиков в сорок раз, и он один мог назначить весь экипаж, всех
пассажиров. И он вписал маму и меня, и генерала Цэя, и еще трех майоров
для охраны, и жену геолога, и жену физика, и жену штурмана, и семьи
инженеров, чтобы все служащие всегда и везде стояли за папу. А семьи брать
надо, потому что мы не вернемся. Папа говорит, что он не извозчик и не
Санта-Клаус. Его амбиция не в том, чтобы возить подарочки нищим - шесть
лет туда, шесть лет обратно, - тратить на это свои последние годы. Папа
говорит, что остаток жизни он хочет прожить в свое удовольствие, а не
мотаться по космосу туда и обратно. А я ужасно рыдала и просила взять тебя
тоже. Но папа очень сердился, топал ногами и кричал, что я дура, сама не
понимаю своего счастья, что он выдаст меня замуж за солидного и богатого
человека, такого, как генерал Цэй, я еще благодарить его буду. Но я ни за
что, ни за что не стану женой этого плечистого солдафона, я люблю тебя и
только тебя, мой кудрявый, ясноглазый. Те наши святые часы в рубке - это
счастье всей моей жизни. И я плачу, думая о тебе, и целую тебя тысячу раз,
и целую каждую букву этого письма, которое будут держать твои сильные
руки. Я так хочу к тебе, хотя бы проститься с тобой, но папа меня не
пускает. Говорит, что нипочем теперь не пустит, когда я знаю его тайну. Но
я все равно перехитрила его, я попросила прислать мою горничную с
платьями, а на самом деле я отдам ей все платья, чтобы она передала тебе
это письмо. Не знаю, на что я надеюсь, просто я люблю, люблю, люблю и хочу
быть твоей, только твоей и ничьей больше. Прощай, мой любимый, славный.
Помни обо мне хоть немножечко.