"Георгий Гуревич. Делается открытие (Сборник "НФ-19")" - читать интересную книгу автора

протянуть руку, погладить. Но мышка не далась. Метнулась через комнату, в
мгновение ока исчезла в дальнем углу.
И в голове мелькнуло: "Вот это скорость! До норки сажени три; сколько
мышиных шагов а трех саженях? А мышка должна каждый шаг ощущать, без этого
не сделаешь следующий. У человека не более 16 впечатлений в секунду - все,
что мельче, сливается, на том основан синематограф. Сколько же впечатлений
у мыши? У пташки, лавирующей в листве? У мухи, взмахивающей крыльями раз
пятьсот в секунду? У ласточки, которая ловит эту муху, пролетая добрых
десять сажен в секунду? Ведь ей надо на этом пути заметить муху,
прицелиться, уточнить направление, клюв раскрыть и захлопнуть вовремя.
Так, может быть, у этой мелкоты время течет быстрее? Нам кажется, что
мышка метнулась. А она работает ногами, скачет во весь опор по
бесконечному дощатому простору, трепещет, напрягается, уповает до убежища
доскакать. Успеет ли?"
И связались эти мысли с давнишним: "Дам тебе три дня отсрочки.
Успеешь?"
Успел бы, если бы время растянул по-мышиному, по-мушиному.
Вот так пришла к Аникееву главная идея его жизни. Время течет
по-разному для разных существ: для малых быстрее. Чтобы жить в быстром
темпе, надо уменьшиться.
Был бы Аникеев человеком поэтического склада, возможно, он придумал бы
волшебные сказки о мальчиках и девочках, которых мышки уводили в свои
норки и оттуда, пожив недельку в мышином темпе, детишки возвращались бы
взрослыми. Написал бы, как сам он, получив три дня отсрочки у усатого
пристава, явился бы к нему с дипломом через три дня. Но Аникеев ценил
арифметику выше стихов. В книгах он искал основательные знания, а не
крылатые мечты. И позже, вставши на ноги, точнее, взгромоздившись на
костыли, он настойчиво искал книги о времени. Какое оно: стальное или
резиновое? Нельзя ли как-нибудь его растянуть?
И вот, года через два-три до уездного городка доходит журнал с заметкой
о том, что какой-то немец Эйнштейн доказал будто бы, что время
относительно.
Относительно? Значит, растяжимо?
Осуществима мечта!
Аникеев проявляет, как обычно, бездну трудолюбия, терпения и
настойчивости. Накопив денег, едет в Москву, в Румянцевской библиотеке
достает немецкие журналы. Не зная языка, списывает буква за буквой.
Учитель из губернской гимназии переводит ему текст, в формула)! Аникеев
разбирается сам. И узнает суть теории. Да, время растяжимо, да, время
зависит от скорости. Но, к сожалению, когда скорость растет, время
замедляется. Эйнштейн нашел решение для ожидающих. Чтобы убивать земное
время, надо садиться в субсветовую ракету. Ну, а как помочь торопящимся?
Очевидно, тут скорость надо снизить, снизить ниже нуля. Но что такое
скорость ниже нуля? Такой не бывает.
И тут скромный учитель арифметики (за эти годы Аникеев все-таки получил
диплом) позволил себе не согласиться с заморским ученым. Правда, они были
почти ровесниками. Аникеев всего на четыре года моложе, для него Эйнштейн
еще не был корифеем физики. Аникеев предположил, и ошибочно, что изменение
времени зависит не от скорости, а от ускорения. Задумал аппарат для
испытания ускорений, плавных, порывистых, медленно и быстро нарастающих, -