"Георгий Гуревич. В зените" - читать интересную книгу автора

Но я не хочу приключений сегодня. Лежу на кровати, свесив руку, лежу
усталый и беззащитный, жду-жду-жду, когда же уймется этот ненужный звонок.
Ну кто позвонит мне сюда, в гостиницу? Ошибка, наверное, как вчера в
шесть утра. "Внимание, с вами будет говорить Баку. Арсэн, Арсэн, слышишь,
меня, Арсэн? Я послала орэхи самолетом, встречай самолет с орэхами..."
Да не Арсэн я, пропади ты пропадом, торговка! Где твой Арсэн? Откуда я
знаю? В милиции, надеюсь.
Ненавижу гостиницы. Что-то есть противоестественное в комнате, которая
сдается всем подряд. Что-то неправильное в этой, пропахшей табачным пеплом
мужской неуютности, в бездушной рациональности, когда на письменном столе не
лежат блузки, а под подушкой нельзя найти взвод солдатиков в засаде. Мне
душно в этой пустоте. Я хочу домой, в мир разбросанных блузок и штампованных
солдатиков, в милый перевернутый мир, где одеяло - поле боя, а папка с
рукописью - подставка для утюга.
Разве я жалуюсь на семью? Жаловаться на близких неделикатно - это признак
пошлой бесхарактерности. Наоборот, восторгаюсь. Хотя восхищаться близкими
тоже не принято - это признак пошлой сентиментальности. Нет, правда, у меня
прекрасная жена Она - единственный в мире человек, который делает нужное
раньше приятного и третьестепенное раньше главного. Сын - тот в другом роде.
Мы никак не можем его убедить, что сначала надо переписать дневник,
подравнивая буквы с одинаковым наклоном, а потом уже идти в кино. Лично я не
могу убедить, потому что сам не убежден. Может быть, ему кино полезнее, чем
чистописание.
Звонит неугомонный.
По существу, не надо бы валяться в номере. Сегодня последний день в
Ленинграде, и не грешно бы сходить в Эрмитаж, повосторгаться Тициановой
Магдалиной с распухшими от слез губами и нежными красками Рафаэля. Но не
пошел. Не люблю восторгаться там, где положено восторгаться. По-моему,
Рафаэль слащав. Вот такое у меня мнение. Собственное!
Да, вы угадали, я зол, я устал и разочарован, я высосан и измочален.
Боком мне вышла эта поездка "в Ленинград. Боком!
А началось так мило: "Уважаемый имярек, ваша последняя книга вызвала
всеобщий интерес. Многие читатели хотят высказать свое мнение. Мы были бы
очень обязаны, если бы вы смогли приехать, чтобы лично принять участие в
симпозиуме, посвященном..."
Это очень лестно, если "книга вызывает всеобщий интерес". Я крайне
сожалел, что не могу взять с собой всех родных и знакомых, чтобы они своими
ушами услышали, какой я умный. А кто у меня в Ленинграде? Дятел только? Надо
будет обязательно позвонить, пригласить его на симпозиум.
Дятел, как вы догадываетесь, прозвище, а не фамилия. Так окрестили мы,
непочтительные восьмиклассники, нашего учителя географии. Нос у него был как
у дятла, крупный и прямой, колун, а не нос. И короткая шея, убранная в
плечи, и характерный жест: выскажется и голову набок, поглядывает
иронически. Признаю, поверхностное прозвище. Дятел все-таки глупая птица,
трудно рассуждать, если голову употребляешь как долото. Но вид у него
преумный. Долбит-долбит трудолюбиво, что-то выковыривает, рассматривает
правым глазом, рассматривает левым, словно оценивает, всесторонне. Вот и наш
учитель любил расковыривать факты, причины, связи, аналогии, докапываясь до
скрытой сути. Вытащит суть и на нас посматривает: каково? проняло ли?
шевелятся ли извилины под лохматыми прическами?