"Георгий Гуревич. Мы - из Солнечной системы" - читать интересную книгу автора

ГЕОРГИЙ ГУРЕВИЧ


МЫ - ИЗ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ

ПРОЛОГ

Смотрите вверх! Выше! Еще выше! Как называете вы тот треугольник
ярких звезд? У нас-то для него нет имени, на нашем небе нет такого
созвездия. Так вот, в нижнем углу треугольника есть небольшая звездочка
спектрального класса G2. Не ищите: она не различима простым глазом. Это
наше Солнце. Возле него система спутников. Мы оттуда, мы - из Солнечной
системы.
Такая беседа будет завтра, для Кима "завтра". На Земле-то пройдет сто
четырнадцать лет, но послы человечества их пропустят. Полет намечен с
выключением жизни. Ким закроет в Москве веки... и откроет их там, под иным
небом, среди космических чужаков, среди вселенцев. И, глядя любопытными
глазами (если у них есть глаза), жестами, словами, сигналами звуковыми,
механическими, электрическими, волновыми (есть же у них какие-нибудь
сигналы!) вселенцы спросят:
- Вы откуда?
- Мы - из Солнечной системы.
То - завтра, а сегодня - последний день дома. Ким прощается и не
может проститься, глядит не наглядится. Он распрощался уже с морем,
окунулся последний раз в соленые волны. Простился с величавыми горами,
постоял на слезящемся леднике в последний раз. В джунгли и к полюсу не
успел слетать: часов осталось мало. Весь день метался над землей и под
землей на посвистывающих глайсерах, монотонных монохордах, гудящих траках
всех семи горизонтов и рокочущих гезенках, их соединяющих. Метался,
метался и устал от свиста, гула, рокота, от мерцающих стрел и хрипящих
напоминателей, понял, что не с транспортом хочет проститься, не мельканием
заполнить последний свой день.
Он еще побывал в акустионе, послушал невидимую оперу с голосом НЛ-246
в главной роли. Композитор Нелла нарисовала этот голос только месяц назад;
ценители хвалили его безудержно. В ратостоловой заказал автомату ужин из
двенадцати блюд - всех, которые любил. Выпил большой стакан глена, чтобы
не спать всю ночь, последнюю земную. В последний раз пошел в пента-кино,
заказал программу пострашнее, из тех, что детям и слабосердечным ощущать
не рекомендуется; в тесной кабине какбудтора упал со скалы в океан,
захлебнулся пеной, увернулся от скользкого спрута, на ракете вонзился в
ослепительный протуберанец... Когда же вселенцы с фасеточными глазами
окружили его, Ким с усмешкой вышел из какбудтора. Необыкновенным его не
удивишь - самое фантастическое станет явью завтра. Сегодня он хочет
земного, обычного, обыденного. Сегодня его последний обыденный день.
Не траками и не на крыльях - пешком двинулся он в свой прощальный
обход. Вечерело. Плотные рои окончивших дневную смену вырисовывали точные
клеверные листки над перекрестками. Грузы - под землю, люди - в воздух, а
улицы, отданные старикам и детишкам, были пустынны в этот послезакатный
час. От памятника Пушкину Ким спустился к Кремлю. На что он смотрел?
На траву - обыкновеннейшую. На зеленые листочки простенькие и