"Георгий Гуревич. Пленники астероида (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

А всю планетку Ренис галантно предложил назвать Надеждой. ("В честь
нашей прекрасной исцелительницы", - сказал он.) Название соответствовало
традиции, малым планетам обычно давались женские имена. И злополучный
астероид был окрещен Надеждой двумя голосами против одного.


8

Горы, утесы, скалы, камни. Камни черные, черно-зеленые,
зеленовато-бурые, красновато-бурые, темно-серые, светло-серые...
Биологу тут нечего было делать, гидролог умер бы с тоски, зато для
геологов - непочатый край работы. И Надежда предложила составить
геологическую карту астероида.
Геологию они знали плоховато, но все-таки знали. Ведь и на спутниках
Юпитера исследования были в основном геологические.
- Женщины обладают удивительным талантом выдумывать бесполезные
занятия, - ворчал Ренис. - А мужчины рады стараться. Бросаются в воду вниз
головой, бьют друг друга перчатками по носу, составляют никому не нужные
карты никому не нужного астероида.
- Еще ни один астероид не был обследован геологически, - возражала
Надежда.
- И мы не обследуем, только наделаем ошибок...
Ренис ворчал все чаще. Ему не хотелось работать ежедневно. И споры
кончились взрывом. Поводом была книга. Те самые записки народовольца
Морозова, которые оказались в числе двух случайно сохранившихся на кухне
книг. "Дедушкой Морозовым" его называли школьники в первые годы Советской
власти. Он был почетным пионером, приходил на школьные собрания с красным
галстуком на шее. Красный галстук празднично сиял рядом с седой бородой.
В свое время, после казни Александра II народовольцами, Морозов был
посажен в крепость и провел в одиночной камере двадцать четыре года. Многие
из его товарищей умерли, кончили самоубийством, сошли с ума. Морозов уцелел,
потому что так объяснял он сам - голова его была занята наукой. В тюрьме он
писал труды по химии, физике, математике...
Книга эта охотно читалась в ракете. Двухгодичное путешествие людям
деятельным и общительным тоже казалось томительным заключением. И
повествование Морозова подбадривало их: "Человеку хуже было, а мужества не
потерял".
Ренис читал по-русски с трудом, но других книг не было. Однажды
вечером, отложив Энциклопедию, он попросил "Воспоминания".
- Вот наша судьба, - сказал он, осилив двадцать страниц. - Один умрет,
другой сойдет с ума, третий будет уговаривать сумасшедшего.
- Почему же вы видите в книге только страдания? - возразила Надежда. -
Почему не замечаете мужества и стойкости? Человек двадцать четыре года
провел в каменном мешке, но сохранил бодрость, написал научные труды, сумел
дожить до своей мечты - до пролетарской революции.
Но Ренис упорно твердил:
- Нам еще хуже. Они хоть надеялись: "Когда-нибудь товарищи выручат,
когда-нибудь тюремщики смягчатся". Хоть письма к ним приходили два раза в
год. А мы в сущности похоронены уже...
Так весь вечер Ренис говорил жалкие слова, а на другой день он не вышел