"Георгий Гуревич. Пленники астероида (Рассказ) " - читать интересную книгу автора А всю планетку Ренис галантно предложил назвать Надеждой. ("В честь
нашей прекрасной исцелительницы", - сказал он.) Название соответствовало традиции, малым планетам обычно давались женские имена. И злополучный астероид был окрещен Надеждой двумя голосами против одного. 8 Горы, утесы, скалы, камни. Камни черные, черно-зеленые, зеленовато-бурые, красновато-бурые, темно-серые, светло-серые... Биологу тут нечего было делать, гидролог умер бы с тоски, зато для геологов - непочатый край работы. И Надежда предложила составить геологическую карту астероида. Геологию они знали плоховато, но все-таки знали. Ведь и на спутниках Юпитера исследования были в основном геологические. - Женщины обладают удивительным талантом выдумывать бесполезные занятия, - ворчал Ренис. - А мужчины рады стараться. Бросаются в воду вниз головой, бьют друг друга перчатками по носу, составляют никому не нужные карты никому не нужного астероида. - Еще ни один астероид не был обследован геологически, - возражала Надежда. - И мы не обследуем, только наделаем ошибок... Ренис ворчал все чаще. Ему не хотелось работать ежедневно. И споры кончились взрывом. Поводом была книга. Те самые записки народовольца Морозова, которые оказались в числе двух случайно сохранившихся на кухне власти. Он был почетным пионером, приходил на школьные собрания с красным галстуком на шее. Красный галстук празднично сиял рядом с седой бородой. В свое время, после казни Александра II народовольцами, Морозов был посажен в крепость и провел в одиночной камере двадцать четыре года. Многие из его товарищей умерли, кончили самоубийством, сошли с ума. Морозов уцелел, потому что так объяснял он сам - голова его была занята наукой. В тюрьме он писал труды по химии, физике, математике... Книга эта охотно читалась в ракете. Двухгодичное путешествие людям деятельным и общительным тоже казалось томительным заключением. И повествование Морозова подбадривало их: "Человеку хуже было, а мужества не потерял". Ренис читал по-русски с трудом, но других книг не было. Однажды вечером, отложив Энциклопедию, он попросил "Воспоминания". - Вот наша судьба, - сказал он, осилив двадцать страниц. - Один умрет, другой сойдет с ума, третий будет уговаривать сумасшедшего. - Почему же вы видите в книге только страдания? - возразила Надежда. - Почему не замечаете мужества и стойкости? Человек двадцать четыре года провел в каменном мешке, но сохранил бодрость, написал научные труды, сумел дожить до своей мечты - до пролетарской революции. Но Ренис упорно твердил: - Нам еще хуже. Они хоть надеялись: "Когда-нибудь товарищи выручат, когда-нибудь тюремщики смягчатся". Хоть письма к ним приходили два раза в год. А мы в сущности похоронены уже... Так весь вечер Ренис говорил жалкие слова, а на другой день он не вышел |
|
|