"Ричард Длинные Руки — Вильдграф" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

ГЛАВА 12

Из воздуха ушло тепло, а луна смотрит так, словно вот-вот посыплется снег, но уже тает, как прозрачная льдинка. Со стороны востока небо сперва медленно и мучительно светлело, потом очень быстро разлился нежный румянец зари.

В городе начинались испуганные крики. Кто-то из запоздавших ночных гуляк натыкался на развороченные тела, кто-то пораньше встал, чтобы набрать без сутолоки воды у городского водоема, все охали, вскрикивали, но одни поспешно уходили, другие проявляли гражданский долг и начинали вопить, призывая стражу.

Солнце еще не выглянуло из-за края земли, но вспыхнули облака, затем жарко заискрились, словно в неистовом огне, вершины далеких гор. Воздух еще прохладный, но день скоро разогреет его так, что в полдень все попрячутся по норам…

Хотя не сегодня. Сегодня особый день. Первая часть зачистки подошла к концу, но вторая, завершающая по санации королевского дворца, начинается. Надо только постараться сохранить местных. По возможности.

Редкие горожане поглядывают пугливо, один только осмелился поинтересоваться:

— А почему пояс… не красный?

— По кочану, — ответил я. — Бей краснопузых!.. Иначе они побьют тебя, возьмут твою жену и дочь. Ах, ты человек мирный… Это хорошо, все насильники мирных просто обожают. С вами можно делать все, что восхочется, отпора не получишь.

Он примирительно улыбнулся, якобы понял шутку, вежливый такой и приятный, таких все хотят иметь в соседях.

— А что, люди в красных поясах хотят здесь остаться?

— Уже остались, — заверил я. — Теперь возьмут власть, а вас поставят… вместо мишеней.

Он заулыбался несколько принужденно.

— Все шутите… Веселый вы народ. Романтики!

К воротам дворцового сада я подходил с дрожью в коленях. Надо бы исчезником, вряд ли дорогие амулеты по распознаванию этих гадов вручат простым стражам у дальних ворот, это во дворце у королевских покоев такие наверняка у всех, да еще у Ланаяна, конечно…

У ворот четверо, двое местных и двое мергелей. Местные мне заулыбались, вот уж не ожидал, к тому же это как раз те, кого я в прошлый раз… обидел. Зато мергели посмотрели с хмурым неудовольствием, но, судя по лицам всей четверки, никто еще не знает насчет моей прогулки в храм. Иначе реагировали бы еще… заметнее.

В саду я свернул с широкой аллеи, шаг сам собой стал, как у опытного браконьера. Роскошные кроны укрыли от посторонних взглядов, я поколебался, но не справился с соблазном и как только услышал впереди приглушенные голоса, торопливо скользнул в личину исчезника.

Двое из дворцовой челяди несли на длинной толстой палке массивный чугун. Он раскачивался на веревке и заставлял их раскачиваться тоже.

Тот, что впереди, сказал со вздохом:

— Третий котел ставим… Не лопнут?

— Если бы, — ответил второй. Он боязливо огляделся по сторонам и сказал, понизив голос: — Прибыло еще человек десять. Кукундр уже и не знает, где их размещать…

— А почему не на постоялом дворе? — спросил тоскливо первый. — Там места всем хватит…

— Не знаю, — донесся до меня голос второго. — Зачем-то им надо здесь…

Они прошли от меня в двух шагах, я даже не старался от них укрыться, челядь потому и челядь, что тупая и невнимательная. Их по голове бей — оглянутся в недоумении: где это стучат?

Ближе к дворцу начали попадаться гуляющие придворные, с этими я держался осторожнее, обходил за стеной кустов и деревьев, а когда услышал знакомый голос Раберса, сердце застучало с предостережением.

Кусты поплыли в стороны, впереди роскошная клумба с пышными цветами, деревья держатся на почтительном расстоянии от такой роскоши, и вроде бы нельзя подкрасться ближе и подслушать…

Я насторожил уши, сосредоточился. Начали доноситься слова, Раберс говорил тревожно:

— …Дорогой конунг, наши люди волнуются. Все-таки подданные королевства лояльны в отношении монарха!.. А если учесть, что у вас не так много людей в племени, разделяющих ваши стремления…

Он сделал паузу, я видел, как он выжидательно поглядывает в ожидании опровержений на конунга. Бадия нехорошо улыбнулся.

— Уверены?

Раберс развел руками.

— Я имею в виду не сами стремления, а готовность идти с вами до конца.

— Конечно, — сказал конунг, — не все племя. Но у меня наготове могучий кулак из самых лучших.

Раберс сказал осторожно:

— Мне кажется, их недостаточно.

— Для чего?

— Если город возмутится, — сказал Раберс еще осторожнее, — а в нем все-таки одних оружейников, бронников и кузнецов не меньше полутысячи… не все они храбрецы, конечно, но если увидят угрозу для себя и своего ремесла…

Конунг сказал успокаивающе:

— Вы не всех еще видели.

— Разве ваши люди не все на виду?

Конунг быстро посмотрел по сторонам, на миг мне показалось, что заметил меня за толщей зелени, еще больше понизил голос:

— Которые прибыли со мной… еще не все, что у меня есть.

— Кто-то еще?

Он кивнул.

— К городу уже идут мои самые верные люди. Как только придут, мы сразу же и откроемся.

Раберс помедлил, я видел, как ему не хочется говорить неприятное, но все же пересилил себя и поинтересовался:

— Достаточно ли будет? Насколько нам известно, большинство в вашем племени резко против вашего сближения с горожанами. А то, что вы в городе иногда… только иногда!., одеваете более удобную одежду, расценивают как предательство…

Конунг ответил благодушно, но Раберс, думаю, как и я, уловил стальную нотку в голосе вождя кочевников:

— Все верно. Но этих поставим перед случившимся. Я уж позвал тех, кто мне предан лично. Прежде всего мои братья, племянники, а также несколько бесшабашных головорезов, которых я в свое время спас от казни. А когда стану здесь королем, я заверю племя, что в первую очередь остаюсь их конунгом и прежде всего — конунгом! А уже потом — правителем королевства Тиборра!

Раберс вздохнул с надеждой в голосе:

— Надеюсь, это объединит королевство Тиборра и благородное племя мергелей.

— Которое вы поведете к вершинам богатства и расцвета, — сказал конунг. — Я помню, что я властвую, но правите — вы!

Раберс произнес:

— Это единственно правильное решение. Он поклонился, конунг лишь кивнул слегка, и оба поспешно пошли в разные стороны.

Вот сволочь, стучало у меня в черепе. Предает интересы своего королевства с такой легкостью всего лишь за обещание поставить его старшим управителем. Правда, управителем всего королевства, но все-таки быть на побегушках у человека с чуждым складом ума, других взглядов, идей, культуры, ценностей…

Ишь, благородное племя мергелей! Как язык повернулся брякать такую глупость, дураку же видно, что нет благородных племен, народов, наций, а есть только благородные особи. Впрочем, политики во все времена обожают красиво звучащие, но ничего не значащие слова и сочетания слов.

Интернационалист проклятый, не понимает, что соединять мед с дерьмом — не есть гуд, сливать воедино нужно хоть и разных, но одного уровня, а еще желательно — одной культуры…

Никто не заметил, как я прокрался к домику для гостей Его Величества, в моей комнате стоит забрать мешок, пусть там не так уж и много барахла, но таинственная шкатулка, а также ряд камешков, я хоть и дурак, но не настолько, чтобы все отдать первой же попавшейся принцессе… хотя Элеонора в самом деле заслуживает и большего, чем заурядные или даже необыкновенные драгоценности…

Предостерегающий холодок кольнул пальцы руки, едва я потянулся к ручке двери. Я замер, прислушался, везде тихо, рискнул перейти на тепловое… по ту сторону двери смутно проступают два силуэта. Судя по согнутым позам, готовы ударить справа и слева, едва переступлю порог…

Идиот, мелькнула мысль. Конунг велел устроить засаду, а здесь вокруг домика все открыто, увидели издали в окна, ждут ротозея. Что-то я стал совсем беспечный, а еще сын степей…

Можно бы ворваться через окно, оно в пяти шагах, а там успею сориентироваться, здесь окна по-южному широкие, тепло беречь нет нужды… но грохот и выбитое окно привлекут внимание и тех, кто сейчас просто прогуливается в саду… или же прогуливается не совсем просто.

Стиснув зубы, я несколько раз быстро и сильно вздохнул, нагнетая кислород под давлением, в ушах зашумело, сильным рывком открыл дверь и прыгнул в проем с такой скоростью, что мышцы ног едва не лопнули от перегрузки.

За спиной был вскрик боли, стон. Я развернулся уже с оскаленными зубами и мечом в обеих руках. Двое коренастых мергелей, одинаковых, как близнецы, смотрят друг на друга выпученными глазами, а пальцы стиснуты на рукоятях кинжалов…

Я перевел дыхание. Оба на мое вторжение среагировали быстро, даже молниеносно, но я был шустрее, и длинные ножи вошли в обнаженные торсы по самые рукояти.

— Молодцы, ребята, — сказал я хрипло. — Хвалю.

Один с усилием выдернул нож из бока напарника, красная струя ударила с напором. Оба смотрели на меня больше с изумлением, чем с ненавистью, первый попытался шагнуть ко мне, но мешал нож второго засадника.

Он перекосился, заскрипел зубами, второй наконец дернул нож на себя. Колени подкосились, он рухнул вниз лицом, под ним быстро пошла расплываться лужа красной густой жидкости, как у пустившего завесу кальмара.

Первый прошептал:

— Нам говорили… ты быстр…

— И мудер, — добавил я. — Иди в свой рай и встречай остальных. Скоро попрут толпой.

— Тебя остановят, — шепнули его быстро синеющие губы. Кровь хлещет из бока с таким напором, словно все тело сжимает незримая рука великана. — Мы… мергели…

— Всего лишь мергели, — возразил я.

— А ты кто…

— Так тебе и скажи!

Он пытался что-то возразить, спорить, все еще не сдается, но глаза заволокло смертной пеленой, качнулся и рухнул навзничь, не сгибая колен.

Я торопливо взял мешок, все цело, воины не унизились, чтобы рыться в нем. Другое дело, после моей смерти, это уже трофей, а не банальное воровство, что для мужчины — позор.

Солнце в зените, мир ослепляюще ярок, я выскользнул тихохонько и тщательно прикрыл за собой дверь. Похоже, на меня уже открыта охота, но Бадия предпочитает до прихода ударного отряда действовать втихую. Но это значит только, что меня постараются не убивать на глазах у гли-ноедов, хотя и это небесспорно: я не глиноед, так что народного возмущения это не вызовет. Разве что ярл Элькреф возмутится, но и то вряд ли, чересчур тихий и весь в искусстве…

По аллее двигается целый отряд мергелей, и хотя идут нестройной группой, но чувствуется слаженный отряд, сыгранная в сражениях боевая единица, когда не просто знают, а чувствуют друг друга.

Я быстро зыркнул по сторонам, везде открытое пространство, только и остается дверь за спиной, я попятился и успел шмыгнуть в здание за секунду до того, как мергели вышли из сада.

Оставив щелочку, я наблюдал, как старший послал двоих вдоль здания, а сам махнул рукой в сторону двери, за которой затаился я. Не веря себе, я медленно отступил на другой конец холла как раз в момент, когда дверь распахнулась.

Болт ударил старшего в грудь, раздался мягкий звук, словно лопнул бурдюк с вином. Во все стороны брызнуло красным, двое отпрыгнули, один с перекошенным лицом держался за плечо, второй открыл рот, готовясь завопить во всю глотку, я поспешно выстрелил второй раз и снова взвел тетиву.

Второй выстрел оказался еще удачнее: второго мергеля разорвало пополам, раненому снесло полголовы, а каменную стену тряхнуло с такой силой, что сорвался металлический светильник. Рядом с ним появилась вмятина, куда поместился бы котел для каши на пять-семь человек.

За моей спиной послышался испуганный вскрик. Молодая прачка, Надин, кажется, младшая сестра спасенной мною в первый же день от порки, смотрит вытаращенными глазами, румянец медленно сползает с пухлых щечек.

— Привет, — сказал я дружелюбно. — Это не к тебе шли?

— Н-н-нет, — пролепетала она.

Я сказал бодро:

— Тогда не жалко. Как-нибудь к тебе загляну, ты не против?

Она сказала поспешно, сразу приободрившись и не обращая внимания на убитых и лужи крови, подумаешь, это все глупые мужские забавы, ее не касаются:

— Не против, еще как не против!.. В любое время! Можно сегодня… или сейчас…

Я сказал с великим сожалением в голосе:

— Увы, сейчас у меня, как видишь, некоторые досадные, хоть и мелкие дела, мы же, мужчины, без этого не можем, нам нужна война и бабы, война и бабы… Но как только разделаюсь…

Она провожала меня полным надежды взглядом, я помахал рукой от двери в зал; она закрылась за мной удивительно бесшумно, я тихонько охнул и стиснул челюсти. Двое мергелей прохаживаются взад-вперед, зал удивительно пуст, хотя в прошлый раз придворные здесь просто блистали нарядами и драгоценностями.

— Привет, ребята, — сказал я дружелюбно. — А куда делись прежние королевские стражи? Вас повысили до гли-ноедов?

Они смотрели на меня неверящими глазами, затем оба моментально выдернули мечи и бросились ко мне. Я вытащил двуручник, передернул плечами, все так почему-то делают, в это время в соседнем зале прозвенел жизнерадостный девичий смех, донесся мелкий топот женских ножек.

Дверь начала открываться, оба мергеля моментально убрали мечи. В зал вбежали две молоденькие девушки, обе хохотали и хватались друг за друга. Я успел сунуть меч в ножны прежде, чем они успели заметить такого редкого гостя, как я.

Одна радостно вытаращила и без того большие красивые глаза, знает, что надо таращить, вскричала с веселым торжеством:

— Лилея, смотри!.. Это же сам десятник Рич!.. А говори ли, его сюда уже не впускают!

Я спросил с любезной настороженностью:

— Не впускают? Почему? Я в чьей-то немилости?

— Вы были гостем ярла Элькрефа, — объяснила одна словоохотливо, — но теперь у вас письмо к его брату. Ваша миссия выполнена! Вход во дворец для вас должен быть закрыт.

— Мда, — сказал я озадаченно, — видимо, приказ издали, но не успели довести до охранников. Буду иметь в виду.

Лилея проговорила с сомнением:

— Нет, что-то другое… Вас бы уже не впустили. Или это правда, что вы получили титул вильдграфа?

Я спросил с интересом:

— Правда, дикий слух?

Она быстро посмотрела на подругу, та вытаращила на меня глаза.

— Ну, не совсем дикий… Это вы дикий, могли бы чаще общаться! А то совсем не. Как-то обидно даже. Его Величество волен жаловать любые титулы. Главное, чтобы мог объяснить другим, за что.

— У вас почти демократия? — удивился я. — Король отчитывается перед народом? Или хотя бы парламентом?… Ладно, сознаюсь! Мне в самом деле пожаловали этот титул. Специально для того, чтобы я мог волочиться за вами, Лилея, и за вашей подругой, по праву.

Подруга Лилеи сказала быстро:

— Меня зовут Керена. Волочиться лучше за мной. Я более… доступная. И покладистая.

Лилея сказал с обидой:

— Вот так она всегда! Прямо из-под носа выхватывает!

Даже выдергивает, можно сказать.

Мергели вернулись на свои места у двери, злые и с напряженными плечами, сопят и поедают оттуда меня свирепыми глазами. Я читал в них обещание быстрой и злой смерти, как только эти две хохотушки выйдут из зала.

— Как жаль, — прощебетала девушка, которая назвалась Кереной, — в следующий раз приезжайте и погостите подольше!

— Обязательно, — сказал я.

— Про вас такие чудеса уже рассказывают…

— Я еще чудеснее, — пообещал я, — вот когда узнаете получше…

Я выпятил грудь и прочие мышцы, девушки восторженно охнули, а я сказал с сожалением:

— Увы, мне нужно наверх. Принцесса вызвала. Лилея вздохнула.

— Да-да, идите. Она не терпит промедлений.

— Уже бегу, — сказал я.

Керена добавила:

— Потом возвращайтесь к нам! Если не найдете, мы вас отыщем сами. И та, кто быстрее отыщет, той и достанетесь.

Они весело хохотали и щебетали вослед, милые женские шуточки и нешуточное соревнование. Дверь за мной захлопнулась, я торопливо взбежал на этаж выше, попались только двое придворных, лица тревожно-крысиные, чуют беду, в глазах вопрос: тоже убегать за остальными или чуть еще выждать. Один было сунулся ко мне с вопросом, но вовремя увидел выражение моего лица, поспешно отпрянул.

Я взбежал наверх по мраморной лестнице, на втором этаже пустынно, только навстречу идут двое стражей: местный и мергель. Я сразу понял, что у тиборца ни единого шанса против кочевника, несмотря на доспехи с ног до головы, варвар — настоящий зверь, в нужный момент удавит голыми руками.

Завидев меня, мергель выругался и схватился за меч.

— Стой на месте! — велел я тиборцу.

Мергель облегчил мне задачу, ринувшись навстречу. Я сделал шаг на ступеньку выше, уклонился от просвистевшей над головой стальной полосы, ударил быстро и жестко.

Мергель споткнулся и с разрубленной грудью покатился по ступенькам.

— Убери тело, — велел я стражу. Он проговорил блеющим голосом:

— Там выше… еще трое…

— Благодарим за коллаборацию, — громыхнул я надлежащим тоном и бросился наверх.

Ступеньки промелькнули под ногами с непостижимой скоростью, словно не бегу, а лечу, как заблудившийся стриж. Справа и слева распахнулись широкие коридоры, больше похожие на залы. Светильники распространяют не столько свет, сколько мощно благоухающие ароматы, на то и дворец.

Следующий зал поразил богатством, здесь чем выше — тем роскошнее, король вообще живет в голубятне, зато высоко сижу — далеко гляжу, кто не спрятался, он не виноват.