"Ольга Гурьян. Край Половецкого поля " - читать интересную книгу автора

До тех пор, ссутулясь, стоял он за спиной старшего, положив ему, как
ласковая лошадь, подбородок на плечо, а теперь он вышел вперед, и стало
видно, что он длинный, как жердь, и руки-ноги у него тощие, а щеки припухлые
и туловище раздутое, толстое - живот бугром и спина горбом. Молча,
изогнувшись, он то одной, то другой рукой стал вытаскивать из-за пазухи
сперва большой темный каравай, потом одну за другой десяток репок и молодого
гуся со свернутой шеей. Засунув длинную руку себе за шиворот, достал оттуда
крепкий и курчавый кочан капусты.
По мере того как он извлекал эти сокровища, раздутая не в меру рубаха
все опадала, опадала, скрылся горб, сгладился бугор, и под конец стал
Ядрейка тощий-претощий - впрямь жердь.
Тогда, нагнувшись вперед, сложившись вдвое, он обеими руками снял с
головы острый колпак, и глянь - колпак был полон грибов: маслят и рыжиков.
Но и это было еще не все!
Распустив свои длинные рукава, он потряс ими над столом - оттуда
посыпались орехи. И, наконец запустив острый палец в рот, он поковырял там и
вдруг вытащил из-за одной щеки яйцо, из-за другой второе.
Тут Вахрушкина мать принялась ахать и охать, и всплескивать руками, и
бить себя по бокам, и смеяться. А Ядрейка - совсем непонятно откуда: из
воздуха, что ли? - завертел на острие пальца краснощекое яблоко.
Ядрейка обвел всех глазом, подмигнул и положил яблоко на стол. И будто
по этому подмигиванию, мановению приподнятой брови солома в углу разлетелась
во все стороны, и оттуда вышел парнишка.
Вот он! Глядите на него, глядите во все глаза. Это Вахрушка, Вахромей,
Варфоломей! Эта повесть о нем! Он здесь самый главный, хоть оно поначалу и
незаметно.
Это парнишка лет восьми, волос белый, глаза круглые, нос уточкой и
сопли забыл утереть. Рот щербатый: не хватает двух зубов. А лицо веснушками
засижено. Насмотрелись? Так будем продолжать.
- Это мой сыпок, - сказала Вахрушкина мать. - Поклонись, Вахруша.
Вахруша не поклонился. Он стоял и смотрел на полный стол, поднял одну
ногу, замер как зачарованный, только белесые ресницы дрожали. И вдруг понял,
что вся эта еда ему вовсе не снится, что сейчас дадут ему отведать и
хлебушка, и репок, и, может быть, гусятины шматок. Он взвизгнул и пошел на
одной ножке вокруг стола скакать, хлопая себя по животу и вскрикивая в
восторге. Остановился, еще посмотрел и пошел на руках, болтая ногами в
воздухе. Опять остановился и уставился на яблоко.
Третий мужик, молодой и очень красивый, все это время стоял так
небрежно и равнодушно, будто его и не было здесь. Теперь он подошел к
старшему и что-то шепнул ему на ухо. Тот кивнул головой и пробормотал:
- Отойди, Алешка. Я и сам без тебя заметил.
Вахрушкина мать сняла с полки чудом уцелевший единственный горшок и
наполнила его водой до того уровня, где снаружи шел волнистый узор.
- А горшок-то у тебя дедовский. Быть такому горшку всегда полному,
хлебать из него досыта, не знать бы ни нужды, ни горюшка, - ласково
проговорил старший мужик.
- Нужды я нахлебалась досыта, - ответила мать Вахрушки и принялась
ощипывать гуся. - А горя я испила через край.
- С нами счастья откушаешь, - неожиданно сказал Ядрейка. Голос у него
был высокий и дробный, будто овца проблеяла. И внезапно вытащил из-за онучей