"Лилия Гущина. Мужчина и методы его дрессировки (Между мужем и любовником) " - читать интересную книгу автора

Это как?
А у него что ни юбка - новый виток.
Сочувствую...

НОЧИ БЕЗУМНЫЕ

В моем детсаду жила белка. У нее была каторжная доля. Опыт общения
хозяев с фауной ограничивался мультзверьем и навек пришибленными призраками
гастрольных зоопарков. К рыжей красотке относились не трепетней, чем к
заводной игрушке. От бесцеремонных бесконечных посягательств она спасалась
бегством. Бешеной центрифугой крутилось колесо с распластанным боа внутри.
Но сколько, спрошу я вас, можно его вертеть? Хоронили ее пышно, под кустом
черемухи, в обувной коробке, перевитой черной лентой. Тогда впервые в
исполнении молоденьких воспитательниц я услышала и запомнила скорбный текст
и мелодию: "Замучен тяжелой неволей..."
А вот ты, сестра моя, после дневного колесования готовишься ко сну.
Глаза слипаются, ноги гудят, плоть жаждет одного - отдыха. Какая, к черту,
любовь! А он уже мостится. Препираться дольше и нуднее - на! Техника
отработана, усилия сведены до минимума. Так режут хлеб, набирают
родительский номер, водят по щеке электробритвой. Машинально и безошибочно.
Без вдохновенных прелюдий, без золотого дождя поцелуев. Заводская столовка:
покидали куски прямо в желудок, залили жидким чаем, тарелки на мойку - и
привет! А ведь были, были иные времена! Молочные реки, кисельные берега,
вбитая в щель раскладного дивана простыня. В какой песок все ушло?
В кино вы уже не рветесь на последний ряд для поцелуев, пальцы не
торопятся переплестись. Что говорить, когда из постели поцелуи изъяты и из
всей жемчужной россыпи закатился за подушку заключительный чмок. А ведь
древние посвящали этому сладостному действу трактаты. Конечно, когда двое в
многолетнем контакте, сохранить желание - виртуозное искусство. И владеть им
должна ты. Потому что и ныне, и присно, и во веки веков держательница огня -
женщина.
Помнишь начало "Улицы Данте" Бабеля, дорогой моему сердцу вещицы? "От
пяти до семи гостиница наша отель Дантон поднималась на воздух от стонов
любви. В номерах орудовали мастера. Приехав во Францию с убеждением, что
народ ее обессилел, я немало подивился этим трудам. У нас женщину не доводят
до такого накала, далеко нет". Итак, с пяти до семи... Мудрое решение:
деловые заботы уже позади, а порох в пороховницах еще есть. Любовь освежит и
встряхнет, на остаток вечера гарантировано настроение и аппетит к жизни.
Ты возразишь: мы не в Париже, нумера дороги, а на кладбищенских
санметрах родового гнезда не очень-то разгуляешься. Не запереться же ни с
того ни с сего от детей и близких родственников в спальне или дуэтом - в
туалете! Но, черт побери, выкраиваются как-то и время, и место для
подпольных утех адюльтера. А ты (руки по швам, ноги на ширине плеч) загнана
вместе со штампом на сорочке в тесный чулан ночи, где ни вздохнуть, ни
охнуть, откуда мышкой в ванну заглушать ладонями гонг струи.
Какая славная традиция - отдельные спальни аристократов. Он навещает
ее, лишь когда хочет. Не только прикосновение, но звук шагов, скрип
открываемой двери (хотя с чего бы аристократическим дверям скрипеть?)
обретают эротическую окраску. У тебя нет отдельной спальни? Так пусть хотя
бы супружеское общее ложе будет сколь допустимо широким, а одеяла разными.