"Рустам Гусейнов. Ибо прежнее прошло (роман о ХХ веке и приключившемся с Россией апокалипсисе)" - читать интересную книгу автора

машинке.
- Лиз, - спросил он вдруг, - а у тебя муж не сердится, что
ты по ночам работаешь?
- Чего сердиться-то? - удивленно взглянула на него
секретарша. - Он же понимает - работа.
- Ну да, работа, - пробормотал Харитон. - Несутся по небу
всадники и все такое.
- Чего-чего? - вскинув брови, наморщила лоб Елизавета.
- Всадники, говорю, - вздохнул Харитон. - Всадники
несутся, а трубы трубят. Кто же ей мог сказать?
Лиза молча смотрела на него снизу вверх.
- Мужу привет, - кивнул ей Харитон, направляясь к выходу.
Когда дверь за ним закрылась, Лиза, глядя на нее,
покрутила у виска указательным пальцем.

Эти слова произнесла Зинаида Олеговна вчерашней ночью. Как
и всегда, когда засыпала беспокойно, она проснулась под утро,
подошла к его кровати и встала над ней, громко, сбивчиво дыша.
Харитону не привыкать уже было просыпаться от этого нарочитого
дыхания. Разбудив его таким способом, она обычно минуту еще
молча стояла над ним с вытаращенными глазами, чтобы подчеркнуть
значительность того, что произносила затем.
- Беспокойно лежится мне, Харитон, - произнесла она в этот
раз; начинала она всегда примерно одинаково. - Чувствую ясно,
как приближается суд. Уже трубят вокруг трубы, уже несутся по
небу всадники, и апокалипсис вершится на наших глазах.
- Мама, мама, - морщась спросонья, привычно пробормотал
он. - Ложись, пожалуйста, спать, - и отвернулся к стене.
Она подышала над ним еще минуту-другую, потом ушла. На
сколько-то времени в этот раз сон она ему все-таки разогнала.
Лежа на спине, он глядел на полную луну за окном, на едва
начавшее светлеть небо, и с некоторым раздражением думал о том,
что надо в конце-концов и решаться на что-то, до бесконечности
все это продолжаться не может.
Потом он все же уснул.
И эту бредовую фразу, как и сотню других, ей подобных, он
конечно вскоре забыл бы, если бы не пришлось повториться ей
теперь таким вот странным образом. Но кто же это мог подслушать
ее тогда? Как? И кто же, черт возьми, она такая, эта довольно
бесстыжая барышня?
- Бруно, - берясь за телефонную трубку, бессмысленно
пробормотал Харитон. - Бруно-мруно.
Набрав номер, он в задумчивости выключил и снова включил
настольную лампу. Следовало признать, что кому-то этот
розыгрыш, несмотря на очевидность его, все же удался.
- Алло! - по привычке прокричал он в трубку, но тут же
убедившись, что слышимость хорошая, заговорил нормальным
голосом. - С Михал Михалычем соедините, будьте добры...
Спасский, НКВД... Михал Михалыч! Харитон беспокоит, добрый
вечер... Да, да, все в порядке, спасибо. Михал Михалыч, тут