"Владимир Гусев. Фрагментарное копыто неподкованной собаки" - читать интересную книгу автора

- У меня не было другого выхода, - оправдывается Гец и, отпустив наконец
Мари, сам сдвигает кровать.
К сожалению, убить его, набросившись в этот момент, я не могу: за нами со
страхом и надеждой наблюдает Мари. Приходится .надеяться на то, что шпагой я
владею все-таки лучше и что клинок выдержит те несколько ударов, которые мне
понадобятся, чтобы избавиться от негодяя.
Первый выпад делаю я. Гец парирует удар неожиданно легко: ярость и
ненависть удесятеряют его силы. К тому же ему нечего терять: Мари его не любит,
и в любом случае утром Геца казнят. Увидеть накануне собственной смерти лицо
мертвого врага - что может быть лучшим утешением? Поэтому очень скоро Гец
начинает оттеснять меня в угол. Удары его сыплются один за другим, и почти
каждый из них может быть смертельным. Однако дышит Гец тяжело. Если я
продержусь еще хотя бы несколько минут, он выбьется из сил и даже лютая
ненависть ему не поможет.
Но шпага ломается раньше, чем мне хотелось бы. Я зажат в угол, и следующий
выпад Геца станет последним. Вот он меняет положение ног, наклоняет корпус...
Лишь отчаянный крик Мари спасает меня. На какое-то мгновение Гец
задерживает удар, я успеваю уклониться, и его шпага, встретив стену, ломается.
Но я знаю, мне это уже не поможет. Гец так быстро хватает меня за горло и
начинает душить, что я не успеваю позвать на помощь палача. И хотя я очень
силен физически, слишком большая разница в весе и росте дает себя знать. В
глазах у меня темнеет...
"Коробейники кукуют..."
Гец бьет головой мне в лицо. Летят какие-то черепки...
"...в деревянном падеже", - успеваю я произнести окончание спасительной
фразы, и смертельная тьма медленно сменяется серым безмолвием.

Ну что же, путешествие получилось замечательным. Я был, конечно, негодяем,
но и любовником тоже был, причем каким... И какие бешеные эмоции испытывал! Да,
умели люди раньше жить. Не то что нынешнее племя, с раннего детства живущее не
то в санатории, не то в доме для престарелых, Жаль лишь, что все так быстро
кончилось. Впрочем, это закономерно: сильные чувства недолговечны. Либо
испытывающий их человек погибает, либо остывает и начинает прозябать, как все,
что в общем-то одно и то же.
Но все-таки я несколько поспешил. Финал спектакля остался недосмотренным.
И получился он - совсем не таким, как рассчитывал Флориан. Похоже, Мари, не
слишком-то озабоченная соблюдением законов дворянской чести, шарахнула Геца по
голове глиняным горшком. И скорее всего Флориан спасся. Но кто же мог такое
предположить? Нет, я все сделал правильно. Мне лучше не рисковать. Пусть агонию
и смерть переживают те, кому выписан соответствующий рецепт. Я же буду
наслаждаться жизнью, а не смертью, и не просто жизнью, а самыми замечательными
ее проявлениями - любовью, смертельным риском, радостью победителя.
Но мне, кажется, пора отправляться дальше. Иначе придут злые дяди и
скажут: "Все, хватит! Погулял - и будет! Пора и честь знать!"
"Фрагментарное копыто неподкованной собаки!"

Шпак сделал небольшую паузу, окинул взглядом сидящих в конференц-зале
людей.
Да, некоторые из корреспондентов знают о проблеме не понаслышке. Тусклые
взгляды, печать равнодушия на лицах, отсутствие интереса ко всему, что не