"Наталья Гвелесиани. Шесть смертей (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

головой и сказал: "Не смог слабый человек возлюбить человечество".
Человека похоронили и через 40 дней забыли.
Будет ли он канонизирован, читатель узнает через N-ое число столетий.

II. Человек, который все слышал

В том же N-ском городе, только на другой его окраине, жил еще один
причудливый Человек. Сей Человек был лишен от рождения обоняния и дьявол
даровал ему в целях компенсации обостренное чувство слуха. Человек слышал
не только то, что говорится в его присутствии, но и то, что говорят о нем
и о всяких других людях в периоды их отсутствия. Человек слышал сквозь
стены, улицы и города. Только смеющееся над ним Небо он как ни старался,
но подслушать не мог. По доброй воле Бога, Человек был сапсен от
возможности слышать и понимать еще и голоса природы.
Только он появился на свет, как услышал ласковый голос мамы: "Ой, какой же
ты уродец!"
"Фу, какой уродливый!" - сказал позже папа. А нянечка дополнила: "Да он жн
у вас недоношенный!"
Человек ничего не понял, но слово вошло в уши и стало плотью.
Плоть Человека стал раздирать комплекс неполноценности.
Шел он по улице, словно расставив две зайцеушеподобные антенны над
простыми по форме человеческими ушами и слушал, что говорят о нем и о
всяких других людях за стенами, замками, городами да весями.
Он слышал, как два его друга, с которыми он душевно беседовал полчаса
назад, разбирают по косточкам его душу.
Каждый из двух товарищей стремился выхватить косточку побольше, чтобы
именно ему можно бы было подольше молоть зубами, одновременно их оттачивая.
Когда все большие кости добросовестно перерублены, перемолоты, переварены
и спущены в унитаз, два друга остаются наконец довольны той кишкоподобной
формой, которую они придали его беспризорной душе.
Человеку было тяжко, но от черной меланхолии его спасал до поры до времени
все тот же божественно-дьявольский слух. Он слышал, что говорят о тысячах
и миллионах таких же неполноценных другие неполноценные. И то, что говорит
о другой неполноценной половине человечества первая его неполноценная
половина, а вторая половина о первой, было похоже, как две капли воды.
Всякий человек мог поставить перед собой зеркало и ругать, глядя в него,
человека другого. Это и было то, что говорил о нем всякий другой человек.
Человеку с одной стороны было забавно, а с другой - горько. Потому что,
как и всякий человек, он более всего прислушивался к тому, что говорят
именно о нем. А так как в него от самого старта жизни был заложен комплекс
неполноценности, то человек пропускал мимо ушей слова хвалы и впускал
слова хулы.
Сам он других людей никогда не ругал, так как боялся, что его услышат.
Из этих же опасений Человек никогда не предавался вслух самокритике, хотя
постоянно занимался втихомолку самокопанием.
Если крупные косточки его души переваривали, придав ей определенную форму,
приятели, то мелкими занимались мама с папой. Они прямо-таки растирали их
в зубной порошок.
- Представляешь,- слышал Человек из-за стены голос мамы,- он никогда не
моет руки перед обедом!