"Алекс Гвоздев. Соло шашлыка" - читать интересную книгу автора

В минуты грусти, отчаяния, просто одиночества я иногда развлекался
тем, что пытался вспомнить хорошие моменты моего прошлого. Зачастую это
приводило к тому, что я еще более мрачнел, когда память мне подставляла
серенькие картинки унылых будней, кислых лиц, обязательств перед одними,
другими, третьими кислыми лицами. Заканчивалось это тем, что я напивался
или нанюхи вался какой-нибудь гадости, а на другое утро проблемы, связанные
с отходняком уводили на второй план личное. Иногда память предоставляла
все-таки желаемое, и я, как бы это сказать,.. умиротворялся. Hо между
образами появлялось иногда на миг что-то неосознанное пока, но возбуждающее
ум до крайности.
Постепенно эти образы начали выкладываться в некий хоровод, который
закружился вокруг, норовя засосать внутрь. Я пытался вырваться из него, но
он становился все стремительнее и стремительнее, и в какой-то момент я
начал во всем этом свистоплясе видеть пока еще грубые штрихи общей картины.
Обрывки голосов, всплесков, ярко намалеванных пятен, прикосновений,
увязывались в осознание моей связи с какой-то сущностью.
Вся жизнь моя тогда представляла некий танец. Танец мыслей, чувств,
бешенную пляску ног - успеть сделать, посмотреть, узнать. Тогда лишь я
начал осознавать, чего именно мне требовалось узнать. Танец редко бывает
без партнера, или, хотя бы зрителя. В этом танце я все четче и четче
осознавал, что он не может так долго продолжаться, что я должен увидеть
того, кто хотя бы следит за моим движением. Hо он не появлялся.

* * *

Между тем я бросил прежнюю работу, связанную с наукой, которой хотел
заниматься еще со школы, где было безумно интересно что-то ковырять,
делать, искать, но совершенно непотребно изыскивать на все это средства,
выбивать их из богатых людей, которым наши исследования были нужны, как
козе русский народный инструмент. Жена ушла, детей не было, подвернулся
старый приятель, знакомый еще по школе, предложил работу, где берут с нуля,
лишь бы голова была, платят конкретные деньги и не терзают особо по поводу
отчетов, объяснений планов своей деятельности и прочей ерунды. Я решил
перевернуть все, снял квартирку на окраине с видом на лес. Перестал звонить
старым так сказать друзьям-приятелям, и начал неспешно подбирать новых.
Потом "по долгу службы" встречаясь с молоденькой банковской работницей,
пригласил ее в средний ресторанчик с грамотной музыкальной программой,
познакомился, потанцевал и пошло-поехало. Память мне кричала - не делай ты
так, придумай что-нибудь еще, но я, как теперь только осознал, действовал
уже по накатанному (всегда, оказывается, легче сделать глупость уже
известную, нежели придумать что-то разумное, но новое).
Во время нашего знакомства я еще острее осознал свою связь с чем-то
неподдающимся рационалистическому восприятию. Мои поступки и мысли все
более и более приближали меня к той полупрозрачной пленке, за которой
проглядывался какой-то силуэт. Я разыграл злобное недовольство ее
опозданием - и почувствовал, что пленка стала ближе. Для утверждения на
работе я посмеялся над общим изгоем - и граница-пленка приблизилась еще на
один шаг, я сделал добрый, но глупый и непонятый остальными поступок, и
силуэт проступил еще чуть поярче. В какой-то момент, что бы я ни делал,