"Тезин Гьяцо. Представь себе... Беседы о деньгах, политике и жизни вообще" - читать интересную книгу автора

Один из людей, с которыми я познакомился в тот вечер, был причастен к
организации приезда нескольких буддистских учителей во Францию. Он случайно
упомянул о том, что его учитель, Калу Ринпоче*, сейчас преподает свое учение
в Париже. Я решил пойти на одну из лекций.
Калу Ринпоче был стар, худощав и, по-видимому, очень слаб, но при этом
от него исходили мощные потоки любви и сострадания. Он вел себя сердечно, но
довольно отстраненно, как будто говорил: "Я люблю вас, но мне ничего от вас
не нужно. Не привязывайтесь ко мне". Казалось, он не преследовал никаких
личных целей, а свое учение преподавал лишь потому, что с просьбами об этом
к нему обращалось все больше западных людей всех возрастов, которых
привлекал тибетский буддизм. В тот вечер Ринпоче давал посвящение, связанное
с Ченрези*, бодхисаттвой* великого сострадания, и рассказывал слушателям о
пути альтруизма. Тибетские Далай-Ламы считаются воплощениями Ченрези, особо
почитаемого в Тибете.
Калу Ринпоче спросил, желает ли кто-нибудь из аудитории "принять
Прибежище". Принятие Прибежища происходит, когда вы соглашаетесь признать
Три Драгоценности*: Будду*, дхарму* (учения Будды) и сангху* (сообщество
приверженцев буддизма). Принятие Прибежища - глубоко личное решение. Главный
обет, который при этом дает человек, - это не причинять зла другим и,
насколько возможно, действовать на благо всех разумных существ согласно
пути, открытому историческим Буддой Шакьямуни*. Большинство людей решение о
принятии Прибежища принимают в результате глубоких и серьезных размышлений.
А я сделал это через десять минут после того, как вошел в зал. Я был
абсолютно убежден, что Калу Ринпоче является истинным воплощением
сострадания. Его присутствие поразило меня, подобно удару молнии.
Хотя мне понадобилось некоторое время, чтобы понять смысл моего обета и
развернуть свое сознание в сторону религии, которую я тогда едва знал, мне
никогда не пришлось сожалеть о своем решении. Тем не менее я не хочу, чтобы
меня называли буддистом. Никакие ярлыки и определения мне не подходят. В
моей семье смешались религии и национальности: со стороны отца я наполовину
еврей, по маме - атеист, благодаря теще - католик. От природы я духовно
любознателен - все это позволяет мне быть абсолютно свободным. Я нигде не
пустил глубоких корней и поэтому везде чувствую себя как дома. Однако я,
безусловно, верю, что люди - это нечто большее, чем временный набор молекул.
Вот это "большее" - то, что евреи называют Отцом вечным, христиане - Богом,
мусульмане - Аллахом, а буддисты определяют как сущность разума - и есть
основа моей веры, та ниточка, которую я распутываю уже много лет.
Моя первая встреча с четырнадцатым Далай-Ламой, Тензином Гьяцо,
произошла благодаря моему тибетскому знакомому, одному из немногих тибетских
беженцев, которых французское правительство приняло во Франции в 1960-х
годах. Этот тибетец жил у моего друга детства, и я пригласил его на ужин.
После десерта он сказал мне, вернее, прошептал по секрету, что завтра утром
Далай-Лама целый час пробудет в VIP-зале в аэропорту Руасси.
- А вы хотели бы с ним познакомиться? - спросил меня мой тибетский
друг.
Хотел ли я?
На следующее утро я входил в большой зал аэропорта. Далай-Лама, удобно
устроившийся в кресле, был поглощен разговором с кем-то, кого я видеть не
мог. Я сел в нескольких метрах от них, закрыл глаза и погрузился в тишину.
Призвав на помощь все свои способности к концентрации, я начал мысленно