"Сергей Гжатский. Колодец " - читать интересную книгу автора

Тринадцать из этих празднеств посвящены Богине-Луне и отмечаются
ежемесячно во время полнолуния. Луна всегда связывалась с матриархальными
культами! Лунные празднества называются эсбатами. Восемь других праздников
связаны с культом Солнца и Рогатого Бога!
Каждый праздник делится на три части. Во время первой язычники обра-
щаются с молитвами и просьбами к богам, во время второй осуществляют
раз-личные церемонии низшей, менее значительной магии - лечение, прием в
общину новых членов, привлечение личного благополучия и удачи и т. д.
Третья же часть праздника целиком посвящается отдыху, пирам, беседам и
веселью. Обязательное блюдо на подобных пирах - овсяное печенье с изюмом и
финиками. Из напитков предпочтение отдается различным сокам или белому вину,
которое в наших краях с успехом заменяет брага или медовуха... Но, тс-с-с!
Начинается самое интересное, давайте пока помолчим и посмотрим.

В этот момент со стороны дуба донесся удар бубна. Это было что-то нове
нькое и Симаков с женой, вновь обернувшись к хороводу, увидели под деревом
высокую и стройную молодую женщину в белом платье. Она подняла бубен над
головой и стукнула в него еще раз. Оказалось, что это был сигнал хороводу,
который все это время кружил вокруг дуба по часовой стрелке. Но после удара
бубном, остановился, а затем повернул движение вспять. Лица девушек при этом
выдавали их крайнюю напряженность и сосредоточенность...
Симаков насчитал семь кругов против часовой стрелки. Снова звякнули
бубенчики и хоровод остановился. Девушки, как одна, подняли руки вверх и
одновременно хлопнули в ладоши. Затем, опустив руки на бедра, все синхронно
повернулись вокруг оси и встав лицом к дубу, поклонились ему в пояс, потом
еще раз и еще... Всего три низких поклона.
В это время опять прозвучал бубен и хоровод вновь начал кружение, но на
этот раз по часовой стрелке. Семь кругов, остановка и три поясных поклона
дереву... Так повторилось семь! раз. Наконец, отбив последний поклон,
хоровод распался и его участницы гурьбой вернулись к остальным.
Сразу вслед за этим, из-за спин старцев появился человек, одетый во все
белое. Он походил на киношного белого ниньзю или ожившую мумию - лицо его
прикрывали плотно наложенные бинты. Только в оставленной щелочке блестели
горящие глаза.
Ниньзя встал спиной к костру и низко поклонился старцам. Те в свою
очередь приветствовали его легкими кивками. Два стоящих по краям патриарха,
сблюдая достоинство, с неповторимой грацией по очереди протянули ниньзе
какие-то предметы.
Симаков не без труда рассмотрел, что это были кусок белой материи,
размером раза в три больше обычного носового платка и, блеснувший в свете
костра, золотой серп!
Ниньзя уложил серп на платок, поцеловал и протянул третьему старцу,
стоящему в середине. Тот поднял свой посох и коснулся им серпа. Толпа, в
гробовом молчании следившая за ними как по команде разразилась криками
радости. Два других патриарха повторили жест старшего предводителя и тоже
скрестили свои посохи на серпе.
Толпа что-то запела, послышался смех. Целую минуту серп и три посоха
представляли одно целое. Наконец старики одновременно убрали их и белый
ниньзя с поклоном сделал шаг назад и в сторону, чтобы не угодить в огонь
круглого костра за спиной. Здесь он бережно завернул серп в материю и сунул