"Вольф Хаас. Приди, сладкая смерть " - читать интересную книгу автора

Но Фюрштауэр не позволил вывести себя из равновесия.
- Я вам говорю, для мотоциклистов всегда вак... В обычных случаях. Но
сегодняшний случай обычным никак не назовешь. Я кинулся дверь в семьсот
сороковом открывать, чтобы матрац достать, а матрац уже занят. Без униформы
я бы Бимбо ни за что не узнал.
У Фюрштауэра вдруг сделалось настолько горькое выражение лица, что ему
даже пришлось сплюнуть, а после этого он произнес:
- Хотелось бы мне теперь послушать, что на это скажут противники
униформы.
Тут надо заметить, что вокруг спасательных организаций все время
встречались люди, критиковавшие униформу. Ну, то есть не сами спасатели, а,
скажем, медсестры или эти санитары-хиппи, которые должны целыми днями брить
волосы на лобке, а вот их собственная бородища даже ножниц еще ни разу не
видела. А потом по вечерам разорялись, изображая критиков униформы.
У самих спасателей, конечно, ничего такого не было. А пока не помер
Старик, то тем более никаких шансов у критиков униформы вообще не было. И
между нами говоря, отказ от униформы загубил бы на корню любую спасательную
организацию. Потому как большинство вольнонаемных там только из-за формы.
Фюрштауэр в этом отношении вовсе не исключение.
- Сначала я подумал, Бимбо отсыпается на матраце после попойки. Потому
что, честно говоря, такие вещи случаются не впервой.
- Да что ты говоришь.
- А потом, - проигнорировал господин учитель Ханзи Мунца, - мне сразу в
глаза бросилось: у него физиономия что-то больно уж красная. У Бимбо,
правда, она всегда довольно красная. Но, конечно, такой красной рожи, и
таких выпученных глаз, и языка, полностью вывалившегося ему на усы, у Бимбо
не было, даже когда он в стельку напивался. Да причина и в самом деле была
не в алкоголе. Причина была в кровавой полосочке шириной в миллиметр,
которая шла вокруг шеи Бимбо. Это, наверное, была совсем тонюсенькая
проволочка. Я сразу передал по рации: Гросс мертв.
Гросс! Нет чтобы Бимбо. Но с этого момента все говорили только "Гросс",
а "Бимбо" уже никто. Потому как сказано уже: из уважения к мертвым.
- С каких это пор санитар имеет право констатировать смерть? - снова
вмешался Мунц. Но Фюрштауэр - ну чисто педагогическая академия - опять
проигнорировал невоспитанного слушателя:
- Диспетчерская прислала потом на замену машину для мотоциклиста, но
пока она приехала, мотоциклист уже опять стоял на ногах. Если бы полиция не
заставила его ехать с ними делать тест на алкоголь, то он бы сразу сел на
свой покореженный мотоцикл и уехал.
- Хотел переехать очередной экскурсионный автобус, - успел вставить
сухое замечание молоденький вольнонаемный.
У него еще, можно сказать, голос ломался и даже усов толком не было. И
даже такого дамского пушка вместо усов, как у Ханзи Мунца, не было, а только
отдельно торчащие волосины, как у плохо опаленной свиньи или у городского
советника по транспорту Свихалека. Тем более он сейчас постарался
высказаться как можно суше. Но шутка его пропала, потому как Ханзи Мунц
опять завелся:
- Вольнонаемные все с ума, что ли, совсем посходили? С каких это пор
санитар имеет право устанавливать факт смерти? Что вообще происходит с
дисциплиной в эфире у вольнонаемных?