"Вольф Хаас. Приди, сладкая смерть " - читать интересную книгу автора

- Не городи ерунду! Про то, что Черни таблетки достает, все знают.
Жадный пес. Вот к кому бы я повнимательнее присмотрелась на месте полиции.
Потому что этот совсем без совести. И кроме того, он единственный, кому
выгодна смерть Штенцля.
- Потому что он получит должность Штенцля и превратится из мелкого
торговца в крупного?
- Ерунда! Про Лео можно сказать много плохого, но к торговле таблетками
он отношения не имел.
- Но к Черни все-таки имел, да?
- Черни кому угодно любую сделку в состоянии навязать. А потом она
только ему одному выгодной оказывается. У него с каждым вторым работником
больницы заключен договор на страхование жизни того, кто дольше проживет. Но
умирает-то, ясно, не Черни, умирают, ясно, другие.
- У него и со Штенцлем был такой договор?
- Я же тебе говорю.
- Но как же он себе это может позволить? Страховки ведь стоят сколько.
- Что значит "позволить"? Он ведь добывает договоры для страховой
компании. Одни комиссионные покрывают уже половину его собственного взноса.
У него якобы больше сотни договоров заключено. Каждый по меньшей мере на
миллион.
- А по статистике из ста человек за год один умирает.
- Я в статистике ничего не смыслю.
- А иначе бы все люди больше ста лет жили.
- Да, если так посмотреть.
- Только нужно, конечно, учитывать возрастную пирамиду. Это очень
дотошный расчет, какое будет соотношение между страховыми выплатами и
смертностью. Страховые общества ведь тоже не дураки.
- Страховые общества - нет. А люди дураки. Этот Черни уже все давно со
страховой компанией тайно обговорил.
- И ты думаешь, ему выгорает?
- А если в какой год вдруг не выгорит и никто не умирает, то приходится
и помочь слегка, - сказала Николь. Она вдруг рассмеялась. - Надеюсь, ты мою
болтовню не будешь всерьез принимать?
- Однако ты довольно весело выглядишь, и не подумаешь, что у тебя пару
недель назад любовника застрелили.
- Это кто говорит?
- Это я говорю. Или ты здесь кого-то еще видишь?
- Кто про любовника говорит?
- Все.
На всякий случай Бреннер отступил на шаг назад. Но Николь и не пыталась
вцепиться ему в лицо. Она лишь спросила с ледяной марсианской миной на лице:
- Что все говорят?
- Что ты воевала с Ирми.
- А так оно и было. Только это вовсе не значит, что меня интересовал
Штенцль. Мне хотелось, чтобы Ирми убралась отсюда, потому что она все время
что-то вынюхивала. С ней что-то было не так.
- А с тобой ничего не было? Со Штенцлем?
- Нет уж, спасибо.
Ну как тут по таким глазам поймешь, правду человек говорит или нет? А
Бреннер тогда взял и просто сказал: