"Александр Хабаров. Русский бунт-2000 (фрагмент нового романа)" - читать интересную книгу автора

питательным кормом; в гостиной пообщался со своими любимыми канарейками. Тут
же, на специальной полочке находилось хрустальное шарообразное обиталище
дива дивного - трехсантиметрового, но вполне зрелого микрозайца. Его отняли
за долги у известного лица, причастного к телепередачам о феноменах природы.
Откуда вообще взялся такой мелкий грызун - Вредитель не интересовался.
Вся криминальная Москва знала о его любви к всевозможным феноменам природы,
мутантам и выродкам. В прошлом году братва привезла из Чернобыля
двухголового волка, но Шелковникову волчара не понравился: обе головы рычали
и капали слюной как одна, ночью зверь - это еще на старой квартире, на
Тверской, - выл дуэтом. Три раза приезжали менты, пришлось отмазываться. А
вызывала ментов соседка - Элла Буслаева, толстая эстрадная, как сейчас
говорят, "дива". Сто лет в обед, сплошной понт и голые ноги. Но серого все
же отвезли от греха подальше в Малаховку, на дачу Корзубого, и выпускали
ночью по периметру для устрашения отмороженных крадунов.
А вот лопоухого и косого лилипутика Вредитель с удовольствием
демонстрировал гостям и частенько использовал его для многозначительных
иллюстраций к всевозможным беседам.
- Видишь это животное? - сказал он как-то Марику Бармалею, явившемуся
для консультаций по щекотливому вопросу. - Оно мало, но все равно именуется
зайцем. Так и тот, о ком ты меня спрашиваешь, может быть, и велик, но все
равно именуется "козлом" - и будет им всегда. А дальнейшие действия оставляю
за тобой, Марик... Ты же не заяц и не козел?
Туповатый на идеи, но восприимчивый к чужим словам "бригадир" Бармалей
слушал Сергея Петровича с пересохшими губами: хотелось огрести много
"баксов", но в случае неудачи можно было лишиться башки. Впрочем, Марик едва
переступил порог "хазы" Вредителя - сразу проникся важностью дела. А
демонстрация зайца и дальнейшие слова как бы приобщали его, Марика Бармалея,
блатаря среднего пошиба, к неким "высоким идеалам" и "умным" тайнам сильных
мира сего. Тайны эти глядели на него из-под очков в золотой оправе, висевших
на носу Вредителя. И даже не очень обидно было слушать про зайца и козла...
Нынче Сергею Петровичу предстояло обдумать крупные проблемы, связанные
с тревожной обстановкой в Зимлаге, так называемом "дальняке". Там кое-какие
зоны стали "краснеть", попадать под пресс администрации и "козлячьих
коллективов", а в некоторых, наоборот, власть переходила к самозванной
"черноте", к "беспредельщикам" из числа "новой молодежи". Вопреки всем
понятиям даже на некоторых строгих зонах стал править "кулак", "мускул".
Мужик, опора блатоты, захирел духом и нынче стремился лишь к выживанию любой
ценой, подобно "Укропам Помидорычам" и "Иванам Денисовичам" сталинских
лагерей. Конечно, на то были объективные причины: за колючкой, как и на
воле, возникли трудности с работой, массы зеков слонялись по баракам в
голоде и холоде, без курева. Но - закон есть закон - и Сергей Петрович
Шелковников, он же Вредитель, давший когда-то вечный воровской обет, обязан
был исправлять положение любыми средствами. Уговоры уже не действовали,
отдельные наказания отдельных личностей в виде пожизненных увечий и загонов
на самое петушиное дно мало влияли на положение в зонах. Возникла
необходимость революционных перемен. И первые шаги были сделаны: в Зимлаг
засланы "малявы" с "установками", а вслед за "малявами" готовились к вылету
гонцы с материальной помощью из спецрезервов "общака". Кадры верные: Чурка
да трое его "кентов", Махновец, Дрючок и Теря. В Зимлаге, на строгой
"семерке", тянул срок "не подарок" Монгол; на него-то и возлагались надежды