"Зоя Александровна Хабарова. Дневник (Крым, 1939-1944 гг.) " - читать интересную книгу автора

забирают. Мы тоже ходим к Виктору Ивановичу. Он жаловался, что его никак не
выделяют среди других пленных. Папа предложил ему уйти. Папа вышел без
пальто, а ему отдал свое. Я с Виктором Ивановичем вышла, никто нас не
остановил, и я дворами провела его в санаторий. Теперь он сидит в своей
квартире и никуда не выходит. С ним его незаконная жена. Мама называет ее
вриожена.
В санатории сейчас какая-то немецкая часть.

18 ноября
Мама взяла меня на работу. Уговорила какого-то мужчину принять у нее
все дела. Ходит, сдает все под расписку. Всех сотрудников послали на кухню.
Нескольких женщин посадили чистить картошку. Меня тоже хотели заставить
чистить, но я сказала, что не могу портить руки. Немец спрашивает: "А что ты
можешь?" Я ответила, что играю на пианино. Он сказал: "Поиграй". Я сыграла
несколько вальсов Штрауса. Пришли еще немцы, послушали, потом дали нам
продукты. Больше я не играла и картошку не чистила. Дома одна не остаюсь.
Немцы повесили приказ: "Всем евреям надеть три звезды". Дураки! Понадели,
кто знает, где еврей. И еще друг друга ругают. Сегодня на улице одна еврейка
кричала другому: "Ах ты, пархатый жид". Сидели б тихо.

19 ноября
Сегодня пришел немец из соседнего здания санатория. Нам предлагают
переехать в другое место. Папа пошел в домоуправление. Я уже хожу в школу.

22 ноября
Мама сдала наконец все дела. Продукты у нас кончаются. Открыли магазин.
Там дают 100,0 липкого вонючего хлеба на троих. И дали 10 кг мороженой
картошки.
Открылась комиссионка. В ней продают награбленное из музеев. Мама не
выдержала и купила на последние 1500 р. очень красивую безделушку из
Воронцовского дворца.
Продукты никто не продает. На рынке только вещи. Наши деньги в 10 раз
дешевле немецких марок. 1 марка = 10 рублей.
Перед отходом наши сожгли и уничтожили все что можно. Пшеницу в
колхозах обливали керосином и сжигали. А теперь из этого зерна пекут хлеб и
дают русским.
Некоторые женщины пешком идут в степной Крым в деревню менять вещи на
продукты.
Две женщины вернулись, не дойдя до Никиты. Видели трупы мужчин,
сложенные поленницей. Наверное, ополченцы, которые погибли при обороне.
У мамы начало болеть сердце. У нее порок сердца. А теперь столько
неприятностей.

11 декабря
Мы на новой квартире. Дом тоже на Набережной, метров шестьдесят от
старого.
В домоуправлении сразу предложили нам квартиру. В ней раньше жили
евреи. Они уехали сразу, как началась война. Одна комната метров 40, вторая
метров 20. Есть соседка русская.
Кухня общая. Везде грязь. От хозяев осталась мебель каких-то огромных