"Левон Хачатурьянц, Евгений Хрунов. Путь к Марсу (Научно-фантастическая хроника конца XX века)" - читать интересную книгу автора

часы и часы Центра всегда показывают одно и то же время. Перед вахтенным
на обзорном экране - черное небо, усеянное немигающими точками - звездами.
"Молодец все же Марина, - думает Карпенко, - догадалась взять в
экспедицию факсимильные издания старинных книг по астрономии".
Карпенко вытащил из кармана рабочей куртки маленькую книжицу, которую
он выпросил у Марины. Иоган Элерт Боде. Астроном Королевской прусской
академии наук, член Берлинского общества испытателей природы...
Предчувствуя наслаждение, он перевернул страницу.
"Всеобщие размышления о сотворении мира, или Сокращенное изображение
астрономии, содержащее в себе обстоятельные изъяснения о состоянии Солнца,
Планет, Земли и Луны", 1774 год.
Подумать только, эту невзрачную книгу с неровно обрезанными
страницами мог держать в руках Пушкин в бытность свою в Царском Селе!
Василию показалось, что один абзац отчеркнут порыжевшими от времени
чернилами.
"Сила тяжести есть всеобщая пружина движения небесных тел. Она
проницает сквозь все тела до самых мельчайших частей их, и есть материя
столь же, может быть, существенная, как и притяжение. Посредством сей силы
тела стремятся к беспрерывному сближению друг к другу, по известному
содержанию их мер и расстояний".
Поэзия!
Карпенко посмотрел на часы: время обхода корабля. Он спрятал в карман
книгу, подключил датчики магнитных ботинок, встал, окинул взглядом отсек.
Этот основной, командный отсек - самый просторный. Здесь пульты
управления всеми системами сложного хозяйства космического корабля,
рабочие места штурмана, вахтенного, врача... Во время ночных дежурств
вахтенные, как правило, перебираются в кресло командира - выходы приборов
здесь те же, но обзорные экраны бортовых телекамер крупнее.
Индикаторы на всех пультах горели холодным, голубоватым светом. Все в
порядке.
Под потолком по обе стороны отсека вытянулись антресоли, куда выходят
двери кают, врачебного отсека, вивария. Широкая прямая лестница ведет на
верхние этажи корабля. Просторное помещение чем-то отдаленно напоминает
уютный зал старинной библиотеки.
"Сюда бы стеллажи с книгами и мраморные торсы мыслителей", -
мимоходом подумал Василий, раздвигая перегородку, отделяющую рабочий отсек
от кают-компании. В комнате отдыха полумрак, шкафы закрыты, большой, почти
во всю переднюю стену, экран телевизора задернут шторкой.
Карпенко вернулся и поднялся по лестнице к верхнему люку. Набрал код.
Крышка люка отошла, и он вошел в аппаратную.
Зал этот, так же как и рабочий отсек, занимал в длину около трети
корабля. Закругленный по форме внешней обшивки, потолок почти везде можно
достать рукой. Аппаратный отсек напоминал выставочный зал с
многочисленными нишами. В каждой нише - машинные блоки, аппараты, пульты
управления отдельными агрегатами и системами, расположенными в различных
местах корабля, в том числе и на наружной обшивке.
Прозрачную дверь в конце аппаратного отсека Карпенко раздвинул с
особым удовольствием: стадион любили все и оранжерею тоже. Рассеянное
мягкое освещение, нехитрые снаряды типового стадиона космического корабля:
бегущая дорожка, специальная перекладина, пружинные гири, гантели, в