"Елена Хаецкая. Обретение Энкиду. Повесть (Из цикла Синие стрекозы Вав" - читать интересную книгу автора

лингвистика...
Некоторое время Ицхак объяснял мне, что это такое. Я почти не слушал.
Так, цеплял краем уха некоторые слова.
- Память языка прочнее памяти текста... Национальное достояние...
Кладезь технических решений древности...
Наконец он заговорил о деле.
- Знаешь такую поговорку - "жопой чую"? - спросил он, блестя глазами.
Вспомнил о чае, выпил. Чай уже остыл.
Я сказал, что знаю много поговорок родного языка. И что большинство
этих поговорок - дурацкие. И что только сумасшедший семит может видеть в
них кладезь технических решений древности. У предков в древности не было
никаких технических решений. У них ничего не было, кроме зиккуратов,
которые они возводили по темноте, невежеству и неверию в прогресс.
- Прогнозы являются неточными, потому что базируются на ошибочной
технологии, - сказал Ицхак. - Откуда это безграничное доверие к бездушной
технике? Откуда недооценка естественных возможностей человека - кстати,
никем до конца не изученных? Известно, что мы используем наше тело всего
на восемнадцать и одну шестую процента, а мозг - вообще на сотую долю...
Суть идеи Ицхака заключалась в том, что жопа вавилонянина,
получившего высшее техническое образование в лучшем вузе столицы, при
надлежащей тренировке, уходе и квалификации может предсказывать грядущее
значительно точнее, чем это дано искусственному интеллекту.
- Ну ты даешь!.. - сказал я. - Правду говорят про семитов, что они
все того...
- Учти, Баян, проект секретный, - предупредил Ицхак. - Золотая
жила... Кавияр столовыми ложками жрать будем, рояль купим, шампанского
туда нальем, метресок нагоним - хоть в два ряда на койку клади...
Я подумал немного.
- Так ты что... ты что это, мне жопу тренировать предлагаешь?
- Ну! - сказал Ицхак. - Сам подумай, Баян. Не хочу в это дело
посторонних мешать, а ты все-таки одноклассник... Я вообще не хочу
развозить большой штат сотрудников. Мы с тобой, менеджер - чтоб на машинке
было кому печатать, а в бухгалтеры Аньку позовем.
- Кого?
- Аннини. Помнишь, мы у нее списывали...
Я вспомнил не без труда. Толстая девочка с тугими косичками. От нее
всегда пахло потом.
- Но - все в тайне, - повторил Ицхак. - Идея на поверхности лежит,
удивляюсь, как никто еще за нее не уцепился. Эх...
Он обернулся и посмотрел на Мурзика. Мурзик пялился на него, явно
ничего не понимая из того, что говорилось. Даже рот приоткрыл.
- Слушай, Баян, а это кто? - спросил вдруг Ицхак.
- Мой раб, - нехотя ответил я. - Мама на день рождения прислала...
прямо с биржи.
Ицхак еще раз пристально оглядел Мурзика и вдруг сказал:
- Слышь, Баян, давай его убьем. Разгласит, паскуда... Вон, какая у
него морда неправдивая...
- Еще чего, - сказал я. - Это мой Мурзик. Мне его мамочка подарила.
- Он все слышал, - упрямо сказал Ицхак и пожевал губами. - Разгласит.
- Молчать будет, - сказал я.