"Елена Хаецкая. Атаульф и другие." - читать интересную книгу автора

Среди валамировых домочадцев была одна рабыня, девка-замарашка.
Валамир, еще большую потеху предвкушая, сам и предложил ее для
Гизульфа.
Удальцы-холостяки ржали, как кони. Даже мрачный Од смеялся.
Привели девицу. Сонная была, в волосах солома, глаза на свет щурит.
Валамир ее с сеновала вытащил - спала она там.
Валамир ее в спину подтолкнул к Гизульфу. "Вот жених твой". Все
хохочут, девица озирается, Гизульф красный стоит.
Тут дядя Агигульф, видя смятение родича своего, встал, взял за руки
девицу и племянника своего и повел за собой, сказав: "Идемте, покажу, что
делать надо". И ушли втроем на сеновал. А что там произошло, никому не
ведомо. И никто из троих про то не рассказывал, но, по виду судя, никто в
обиде не остался.



МОЙ БРАТ МУНД И ОД-ПАСТУХ

Когда бык покалечил Мунда, было Мунду лет семь. В том же году умерли
от чумы мои братья, голод подступал. Беды обрушивались одна за другой на
семя Рагнариса. Потом беды отступили, но Мунд остался кривобоким и
сухоруким. Не мог держать меч в правой руке.
С той поры Мунд начал сторониться людей. Мать наша Гизела, потеряв
своих детей, больше всех полюбила Мунда и отдавала ему и ласки, и любовь,
которую могла бы разделить на нас четверых. И потому мы с братом Гизульфом
(Ахма мало что понимал) невзлюбили Мунда. Особенно я его невзлюбил, ибо
был тогда мал. Я завидовал моему брату Мунду, потому что он был болен и
мать часто просиживала с ним, наделяя его лучшими кусками из скудных наших
запасов еды, а мне не перепадало и доброго слова, ибо я был на диво
здоров.
Чтобы привлечь внимание матери, я проказил и портил вещи; раз она
сказала в сердцах: "И чума-то его не берет". После этого я еще больше
возненавидел Мунда.
Поэтому-то, когда я начал мечтать о чуде, я не стал думать об
исцелении моего брата Мунда. Нет, вместо этого я грезил о воскрешении
берсерка Арбра и о поединке с ним нашего дедушки Рагнариса.
Один раз, слушая годью в храме Бога Единого, я подумал об этом и
устыдился.
Но стыдился я своего жестокосердия недолго, ибо по выходе из храма
сцепился с Мундом и тот преобидно обругал меня.
Для всех нас было большим облегчением, когда Мунд подался в пастухи,
к Оду и его собакам, Айно и Твизо. Од его сманил, посулив одиночество и
покой от людей, которые Мунда не жаловали.
И Ода у нас в селе не жаловали, ибо норов у него был мрачный и
нелюдимый.
Од сирота; мать его была аланка, и Эвервульф, который женился на ней,
взял ее уже беременной.
В тот год, когда чума уносила одного за другим детей тарасмундовых,
наш дядя Ульф пошел воевать с герулами и попал к ним в плен. Эвервульф,
друг его близкий, в плен не хотел сдаваться и дал себя убить герулам; как