"Елена Хаецкая. Дорога в Монсегюр (полный вариант)" - читать интересную книгу автора

"Она пешком дошла до Монсегюра!"
Меня встречали чуть ли не устиланием дороги пальмовыми ветками. Надо
было сделать это, надо было сбить ноги, надо было пройти весь путь пешком -
протащить свое бренное тело - чтобы вечером тебя ждал добрый прием, ужин,
теплая постель...
Дежурный знал несколько слов по-русски. Это невысокий человечек с
растерянным немного лицом, чернявый, в шортах, которые сидели на нем как
короткие штанишки на мальчике - один из тех, кого можно безошибочно
охарактеризовать как "маленького человека".
Дорожный рабочий сжал на прощание мне плечо, сказал, крутя головой:
"Когда-нибудь тебя убьют на дороге" - и ушел. Он очень устал после рабочего
дня. Дежурный вытащил откуда-то альбом с поблекшими фотографиями - виды
Москвы. Много лет назад он был там и держал почему-то свои альбомы на
работе. В этом тоже проскользнула нотка бесприютности.
Я забросила свои вещи в комнату (панамку и сумку с ключом от тулузской
гостиницы и страховкой), взяла пятьдесят франков и вместе с дежурным вышла
на улицу. В общежитии, в холле на первом этаже, студенты в мою честь
наяривали на аккордеоне вальс "На сопках Манчжурии". Я знала, что в мою
честь, потому что эту мелодию они играли плохо - видимо, нечасто - и когда я
появилась в холле, дружески захохотали.
- Ты правда была в Монсегюре?
- Да.
- Как же ты добралась?
Хлопок по щиколотке.
- А пье, а как же еще!
Одна девушка - широкое лицо, длинные вьющиеся каштановые волосы - с
силой сказала - не сказала, а жарко вытолкнула из себя:
- Монсегюр!..
Мгновенный взгляд зрачки в зрачки: в ее глазах я увидела то отражение
Монсегюра, которое впечатала в свои. Она тоже была там. Она тоже прикасалась
к этой Силе. Ощущение родства: сестра.
И - расстались навсегда.
Я сидела в кафе (дежурный показал мне неподалеку от общежития дешевое и
хорошее), согнувшись над тарелкой черепахового супа, слушала радио
"Ностальжи" (только французское, а позывные те же) и ела. Если не считать
куска хлеба утром, это была моя первая трапеза за весь день. С полным
желудком я бы эту дорогу не прошла.
Хорошо было набить брюхо и расслабиться, осознавая, что "подвиг"
позади. Но неизмеримо лучше было плестись по дороге к Монсегюру, сгибаясь
под тяжестью собственной малости и надвигающейся грозы...
Может быть, впервые в жизни я прочувствовала до самого позвоночника:
наслаждения духа несоизмеримо сильнее наслаждений плоти. Только это должны
быть настоящие наслаждения духа, когда плоть находится в услужении, как
раба, как исполнительница его воли. Плоть, которой НА САМОМ ДЕЛЕ нет.
Которая не мерзнет, не голодает, не боится боли, не боится бездомности, злых
людей - вообще не ведает страха. Есть один только дух, всемогущий дух
человеческий.
Наевшись, блаженно потащилась обратно в общежитие. Маленький портье
хотел поговорить со мной, ведь я рассказала ему (конечно же!), что я -
русская писательница, что я сочиняю роман о тулузских еретиках и желаю