"Олег Хафизов. Дом боли " - читать интересную книгу автора

- Но это же очень опасно? - предположил Теплин.
- А болезнь безопасна? - грустно улыбнулся Арий. - После операции я
надолго слег, и хотя жизнь мне удалось сохранить, около двух лет я не мог
шевельнуться. Как бился надо мной Спазман! Он лично иногда убирал из-под
меня посудину, поправлял мне одеяло, на руках выносил меня в садик и читал
мою любимую книгу "Повесть о пострадавшем человеке", тоже про летчика.
И вот впервые я прошелся по палате: бледный, скрюченный, весь
деформированный, но живой. В честь этого события наши девочки, Юля
Голодова и Зина Облавина, вывесили стенгазету, приготовили обед с
пирогом, завели музыку. Как мог, я даже станцевал: более сильная
Зина держала меня сзади под мышки, чтобы я не упал, а более стройная
Юлия, которую ты видел, наша красавица, обнимала меня спереди и
переминалась, как в настоящем танце. Мог ли я, полумертвый, мечтать об этом
какой-нибудь год назад?
Арий взгрустнул и примолк, глядя перед собой. Алеша пригляделся к его
обычной на вид голове.
- Ущипни меня за щеку, - предложил Арий, перехватав его взгляд.
- А можно? - неуверенно спросил Алеша, как спрашивают разрешения.
- Можно, да посильнее. Ну же, если хочешь, даже кольни меня чем-нибудь.
- Я потихоньку...
Алеша взял своего нового знакомого за отвислую складку щеки и
обнаружил, что она холодна, как спинка жабы.

В последнюю ночь здоровья Арию невероятно повезло. Эта его ночь-пик
казалась настолько фантастичной среди теперешнего ничтожества, что он сам не
мог поверить ее мозговому образу, возникающему при попытках засыпания на
пружинистой зыби койки. И все же, если бы не та сумасшедшая, почти райская
ночь, не было бы и этой, невыносимо скучной, почти адской.
Тем летом Арий выпустился из училища летных офицеров пехоты
лейтенантом. По крайней мере так он рассказывал тем, кто имел терпение его
слушать. Его здоровье было выдающимся: он умел ходить на руках, быстро
бегать и высоко прыгать на ногах, делать шпагат, сальто и пунш. При этом
был, по его словам, невероятно красив. Что еще нужно военному?
У него была страсть: регистрация женщин. Каждую совокупленную женскую
особь он заносил по имени, фамилии (если знал) и порядковому номеру в
тетрадь, озаглавленную - о небесный романтик! - "Моя любовь". И ставил дату.
Его привязанности можно было совершенно точно воспроизвести
хронологически, так как с собой Арий был честен, и не так уж много их
набралось до последнего дня. А впрочем, как посмотреть. Их было в тетради
ровно по количеству его нормальных лет - двадцать три, как если бы он
сношался ровно по одному разу в год, начиная от рождения.
Повторных встреч не было, по крайней мере в тетради.
Итак он любил:
1. Клавдию в ночь с девятого на десятое, без конца.
2. Галечку Кононову, через год день в день, но увереннее.
3. Январь следующего года. Валя (то ли Пискина, то ли пошутила).
Продавщица. Очень пахло.
4. Валю, другую, но почти такую же страшную, в самоволке. Радовал
только счет.
5. Март. Таня. Кричала.