"Олег Хафизов. Феликс " - читать интересную книгу автора

бескомпромиссный материал.
Сказано - сделано. Решили учредить. Тем более что Феликс последнее
время бескомпромиссно писал заказные статейки под рубрикой
"Ну и дураки мы все!"

В определенном смысле смерть Феликса спасла мне жизнь. Я не успел как
следует привыкнуть к наркотикам, не знал притонов, не умел сам варить зелье
и колоться. Оставшиеся после Феликса соблазнители быстро перемерли, и я
отвык. Но еще не один год Феликс являлся ко мне во сне со шприцем. Я
накачивал вену, он втыкал иглу, делал контроль и начинал вводить. Все было
по-настоящему, сердце заходилось от волнения. А в тот момент, когда должен
был начаться приход, я просыпался. Этот сон знаком каждому, кто пробовал
наркотики. Он равносилен эротическому сну, в котором совокупляешься с
женщиной и просыпаешься вместо оргазма. Феликс рассказывал, что после таких
снов он плакал. (Наяву не плакал никогда.)
Однажды, еще до истечения сорока дней, Феликс привиделся мне столь
явно, что я не мог признать это сном. Я до сих пор считаю, что общался с ним
по-настоящему.
Феликс был в темно-синем двуборном костюме в черную полоску, точно
таком же, как у меня. (Мне кажется, что у него было два одинаковых костюма,
один из которых я купил. Либо наоборот, у меня оказалось почему-то два
одинаковых костюма, и я по дешевке продал ему тот, что поменьше.)
Феликс молча повел меня в подъезд, и мы поднялись на верхнюю площадку,
где расположен чердачный люк и нет квартир.
Он держался загадочно и строго. Я хотел с ним заговорить, но отчего-то
не смел, словно это могло его спугнуть, - а мне так не хотелось, чтобы он
исчез!
Мы долго стояли в этом тесном закутке, и я всеми силами пытался
проникнуть в образ друга, удержать его. Таким значительным, серьезным и
грустным я не видел Феликса никогда. Очевидно, он знал что-то неведомое, мне
недоступное. Наконец он вымолвил с тоской:
- Растратил я свою жизнь. Зря.
Больше он ничего не сказал. Проснувшись, я мог поклясться, что слышал
эти слова наяву.

Еще до знакомства я слышал имя Феликса в связи со своим знакомым
Стасовым: Феликс и Стасов. Оба имени упоминались неразрывно в описаниях
редакционных дебошей и пьянок и вызывали у меня раздражение: уж больно
популярны. Однажды Стасов был в гостях у общей знакомой, нашел на столу
рукопись моего романа, открыл наугад и стал не по делу критиковать, что не
прибавило симпатии. Газетчики казались мне самоуверенными верхоглядами.
Позднее мы с Танькой (так звали мою знакомую) зашли забрать пластинку у
некоего Шведова, тусовщика, хиппаря, рок-барда и, конечно, наркомана. Нам с
Танькой было негде приткнуться, она окончательно не разошлась с мужем, я - с
женой, и мы бродили по всему городу в поисках пристанища. Такие бездомные
парочки не вызывают восторга у владельцев собственного жилья. Если приходишь
к другу, ему надо привести девицу или поделиться своей, если к подруге
- она завидует и мешает.
Шведову было все равно, но он ждал гостей, и мы в любом случае не
успевали. Он угощал нас чаем и, перебирая запасы маковой соломы, рассказывал