"Генри Райдер Хаггард. Всего лишь сон " - читать интересную книгу автора

направлена ко мне так, будто молила о чем-то.
И как только я все это увидел, ужас, казалось, так и схватил меня за
горло, словно он был живым существом, потому что, насколько знаком был
голос, настолько оказался знакомым и облик, хотя церковный погост забрал
его давным-давно. Я онемел и не мог даже пошевелиться.
- О, неужели ты все еще не узнаешь меня? - взмолился голос. - Я пришла
так издалека, чтобы увидеть тебя, но я не могу задерживаться. Смотри,
смотри. - И своей тонкой рукой она начала судорожно срывать с себя черную
фату, закутывающую ее. Наконец она упала, и, как во сне, я увидел то, что
подсознательно ожидал увидеть: бледное лицо и светло-русые волосы моей
жены. Не в состоянии ни говорить, ни двигаться, я только с изумлением
смотрел на нее. Совершенно точно это была она, такою я видел ее в последний
раз; смертельно бледная с багровыми кругами вокруг глаз, до подбородка
накрытая покрывалом, с той лишь разницей, что сейчас глаза ее были широко
раскрыты, взгляд устремлен на меня, а выбившуюся прядь мягких светлых волос
развевал ветер.
- Теперь ты узнал меня, Френк? Мне было очень нелегко добраться
повидать тебя и так холодно! Но завтра ты женишься, Френк, а я обещала,
очень давно, вспомнить о тебе, когда ты надумаешь жениться, где бы я ни
была, и я сдержала свое обещание, я пришла "оттуда" и принесла тебе
подарок. Очень горько умирать такой молодой! А ведь я была так молода,
чтобы умереть и покинуть тебя, но вынуждена была умереть. Возьми это,
возьми скорее, я не могу оставаться дольше. И если я не могла дать тебе
свою жизнь, Френк, то я принесла тебе свою смерть - возьми ее!
- И как только привидение всунуло корзинку мне в руку, снова пошел
дождь, оттеняя лунный свет.
- Я должна идти, я должна идти, - доносился все тот же знакомый голос
в плаче отчаяния. - Почему ты долго не открывал дверь? Я хотела поговорить
с тобой перед твоей свадьбой с Анни, а теперь я уже никогда больше не увижу
тебя. Никогда! Никогда! Я навсегда потеряла тебя! Навсегда! Навсегда!
Как только затихли последние причитания, вихрем налетел ветер, с таким
натиском и силой, как будто это были тысячи ветров, и швырнул меня в дом, с
треском захлопнув за мной дверь. Шатаясь, я добрел до кухни и поставил на
стол корзинку. Как раз в этот момент упали несколько тлеющих угольков и
слабое пламя тускло осветило тарелки в кухонном шкафу и даже оловянный
подсвечник и спичечный коробок рядом с ним. Чтобы окончательно не сойти с
ума от темноты и страха, я, схватил спички, зажег одну и поднес к свече.
Вскоре она разгорелась, и я огляделся. Все было как обычно, все так, как
оставила прислуга, над камином мерно отстукивали часы. Когда я посмотрел на
них, пробило два, и в этой гнетущей обстановке их бой подействовал на меня
успокаивающе.
Затем я взглянул на корзинку, ловко сплетенную из белых прутьев с
черными ободками и с пестрой черно-белой ручкой. Я хорошо знал эту корзинку
и другой подобной мне не доводилось видеть. Я купил ее на Мадейре много лет
назад в подарок жене. И потом, в конце концов, ее смыло штормом с борта
корабля в Ирландском проливе. Помню, в корзинке было много газет и
библиотечных книг, за которые мне пришлось платить. А в свое время я очень
часто видел эту самую корзинку вот на этом кухонном столе, потому как
дорогая моя жена часто собирала в нее цветы, и коротко срезанные розы из
нашего сада всегда были на кухне. Обычно, собрав цветы, она входила на