"Генри Райдер Хаггард. Дева Солнца" - читать интересную книгу автора

покупают старинные вещи - чаще всего на захолустных распродажах или у
частных лиц, - потому что эти вещи им нравятся, и иногда продают их, потому
что вынуждены к этому обстоятельствами. Нередко эти старинные предметы
притягивают не своей возможной ценностью и даже не красотой, ибо они порой
начисто лишены привлекательности даже для опытного глаза, а скорее своими
ассоциациями. Такие люди любят раздумывать и размышлять о давно умерших
владельцах этих реликвий - о тех, кто ел суп этой потускневшей
елизаветинской ложкой, кто сидел за этим шатким дубовым столом, обнаруженным
в кухне или в сарае, или на этом сломанном древнем стуле. Они любят думать о
детях, чьи ловкие, усталые ручонки вышивали этот выцветший узор и чьи
блестящие глаза болели от его бесчисленных стежков.
Кем, например, была эта Мэй Шор (с ласковым прозвищем "Фея", вышитым
внизу), которая закончила вон ту изощренную вышивку в день, когда ей
исполнилось десять лет, - 1 мая (откуда, несомненно, и происходит ее имя)
1702года, и на каком далеком берегу отмечает она теперь свои дни рождения?
Никто никогда не узнает. Она исчезла в том великом море тайн, откуда она
явилась, и там она живет и существует, забытая на земле, или спит, и спит, и
спит. Умерла ли она молодой или старой, замужней или одинокой? Заставляла ли
она своих детей вышивать другие узоры, или она была бездетной? Была ли она
счастлива или несчастна, простовата или красива? Была ли она грешницей или
святой? И об этом тоже никто никогда не узнает. Она родилась 1 мая 1702 года
и, конечно, в какой-то день с нигде не отмеченной датой умерла. И в этом,
насколько доступно человеческому знанию, заключена вся ее история, то
малое - или то многое, - что останется и от большинства из нас, живущих
сегодня, когда наша земля успела совершить еще двести восемнадцать оборотов
вокруг солнца.
Но лучшим примером упомянутого собирателя редкостей может служить
владелец той рукописи, содержание которой в несколько модернизированном виде
изложено на этих страницах. С тех пор, как он умер, прошло уже несколько
лет; и поскольку он не оставил после себя никакой родни, по его завещанию,
те предметы его пестрой коллекции, которые представляли общий интерес,
поступили в местный музей, а остальные вместе со всей его собственностью
были проданы для поддержания одного мистического братства - ибо этот славный
старик был в некотором роде спиритуалистом. Поэтому нет ничего
предосудительного в том, если мы приведем здесь его плебейское имя, - Потс.
Мистер Потс имел небольшую мануфактурную лавку в ничем не примечательном и
редко посещаемом провинциальном городке на востоке Англии, и эту лавку он
содержал с помощью почти такого же старика и чудака, каким был он сам.
Извлекал ли он из нее какой-либо доход или жил на какие-то частные средства,
осталось неизвестным и не имеет значения. Во всяком случае, когда ему
представлялась возможность купить что-либо, имевшее антикварный интерес или
ценность, у него обычно находились деньги, хотя временами ему и приходилось
продавать для этого какую-нибудь вещь. Фактически это была единственная
возможность купить у мистера Потса что-нибудь, кроме обычной мануфактуры.
И вот я, издатель, и тоже любитель старинных вещей - отчего мистер Потс
в душе мне симпатизировал, - знал об этом и договорился с его чудаковатым
помощником о том, чтобы тот сообщал мне о каждом денежном кризисе,
возникавшем всякий раз, когда местный банк обращал внимание мистера Потса на
состояние его счета. Таким образом, в одни прекрасный день я получил
следующее письмо: