"Генри Райдер Хаггард. Черное Сердце и Белое Сердце " - читать интересную книгу авторатогда я обрету мир и покой.
- Ты-то, может быть, и обретешь, Нахун, но что будет со мной? И все же ты прав, я знаю, ты прав; прости меня; я не воин, а женщина, чей долг повиноваться... королевской воле. - Она обвила его шею руками и долго рыдала у него на груди. Глава IV. Нанеа Бормоча что-то невнятное, Нахун выполз из хижины через круглое, похожее на леток дверное отверстие. Хадден открыл глаза и осмотрелся. Солнце садилось, и его последние лучи, проникая внутрь, разливались ласковым алым мерцанием. В самом центре хижины, опираясь спиной о закопченный столб из тернового дерева, в свете заката стояла Нанеа - воплощение кроткого отчаяния. Как и многие зулуски, Нанеа была очень хороша собой - так хороша, что с первого взгляда на нее у Хаддена перехватило горло. Одета она была очень просто: на плечах - накидка из мягкой белой ткани, отделанной голубым бисером, на поясе - муча из оленьей шкуры, также отделанная голубым бисером, на лбу и левом колене - полоски серого меха, а на правом запястье - сверкающий медный браслет. Ее высокая обнаженная фигура была сложена необыкновенно пропорционально; лицо даже отдаленно не походило на лица туземок; в нем чувствовалось древнее арабское или семитское происхождение. Оно было овальной формы, с благородными орлиными чертами, с изогнутыми дугой бровями, полным ртом, слегка опущенным книзу по краям, с маленькими ушами, прелестными, живыми, темными глазами, какие только можно себе вообразить. С минуту Нанеа стояла неподвижно; ее лицо рдело в лучах заходящего солнца; и Хадден просто упивался ее красотой. Затем, с тяжелым вздохом, она отвернулась, и заметив, что он пробудился, быстрым движением прикрыла грудь и подошла, вернее, подплыла, ближе. - Вождь проснулся, - сказала она с присущей ей мягкостью голоса. - Не подать ли ему чего-нибудь? - Да, красавица, - ответил он, - я хочу пить, но слишком слаб, чтобы дотянуться до молока. Она опустилась на колени и, поддерживая его голову левой рукой, правой поднесла чашу к губам. За то недолгое время, пока Хадден пил, с ним случилось нечто неожиданное и необъяснимое. Трудно сказать, что на него повлияло так сильно: прикосновение ли девушки, ее необычная смуглая красота или же нежная жалость в ее глазах, а может быть, и все вместе. Она задела какую-то тайную струну в его бурном, необузданном сердце, и его вдруг захлестнула страсть, не слишком, может быть, возвышенная, но вполне реальная. Ни на один миг не усомнился Он в значении того потока чувств, который затопил все его существо. С чем-чем, а с фактами Хадден умел считаться. "Клянусь Небом, - сказал он себе, - я влюбился в эту черную красотку с первого взгляда - просто без ума от нее; такого со мной никогда еще не бывало. Положение трудное, но в конце концов во всем есть свои хорошие стороны. Для меня, конечно. Но не для Нахуна или Сетевайо, или их обоих. Ну, а если она мне надоест, я всегда могу от нее отделаться". |
|
|